Узбекский барак   ::   Черняков Юрий

Теперь ходитпо знахарям и женским консультациям, чтобы родить, но все без толку. Наконец Бачурины привезли и прописали маленькую, пересохшую старушку из глухой деревни. Кажется, это была ее прабабушка. Подали документы, встали на очередь, но за неделю до получения ордера родственница померла, и метраж снова оказался выше предельной нормы.

Выход подсказала мать: никому ничего не говорить до получения ордера. Покойницу держали на балконе, благо была зима. Ночью ее поливали водой, днем одеколоном, чтобы отбить запах.

Наконец получили ордера, зашили усопшую в перину - много места она не занимала - и переехали в новую квартиру. Бачурина, рыдая, обнимала мать, звала на новоселье.

О том, что старушка преставилась, они объявили уже с новой жилплощади. Мол, ее сердце не выдержало этакой радости. И, говорят, правнучка очень убивалась, когда ее хоронили. Мать на поминки не пошла. Села и написала письмо в Москву Нине Константиновне.

- ...Помогла все та же Нина Константиновна. Ее перевели с повышением по партийной работе в Москву, она заняла там важный пост в ЦК. К тому времени ее сын умер - дауны долго не живут. Она перевела бабушку в Москву и устроила в свой отдел.

- И наша Лариса Михайловна стала видным партфункционером... - вставила, не удержавшись, Полина.

- Я это знаю, - прервала ее Марина. - Ктонибудь один, можно?

- Тогда скажи, что для твоей матери отдельная квартира стала идеей фикс! сказала Полина, заметив их переглядывание.