JК
Ужасные дети :: Кокто Жан
Страница: 66 из 98Высокие окна с равными промежутками проецировали на потолок светящихся часовых: подсветка снизу, с улицы, создавала эффект рампы, заливающей интерьер театральным лунным сиянием.
Так и казалось, что вот-вот мигнет потайной фонарь, сдвинется оконная рама, бесшумным войлочным прыжком впрыгнет взломщик.
Это безмолвие, эта рампа вызывали в памяти снег, комнату на улице Монмартр, некогда висевшую в воздухе, и даже квартал Монтье накануне битвы, уменьшенный снегопадом до размеров галереи. Та же уединенность, и то же ожидание, и бледные фасады, имитируемые окнами.
Помещение это казалось одной из тех удивительных ошибок в расчетах, когда архитектор слишком поздно замечает, что забыл про кухню или лестницу.
Майкл перестраивал дом; ему так и не удалось решить проблему этого тупика, в который все неизбежно утыкались. Но у такого человека, как Майкл, ошибка в расчете -- это проявление жизни; миг, когда машина очеловечивается и дает сбой. Эта мертвая зона не слишком живого дома была местом, где волей-неволей нашла убежище жизнь. Гонимая неумолимым стилем, сворой железа и бетона, она пряталась в этом огромном углу, подобная тем свергнутым принцессам, что спасаются бегством, унося с собой какие-то случайные предметы.
Особняком восхищались; все твердили: "Строгий вкус. Никаких излишеств. Для миллиардера это, право, нечто". А между тем почитатели Нью-Йорка, у которых эта галерея вызвала бы только презрение, даже не подозревали (равно как и Майкл), до чего она американская.
Так и казалось, что вот-вот мигнет потайной фонарь, сдвинется оконная рама, бесшумным войлочным прыжком впрыгнет взломщик.
Это безмолвие, эта рампа вызывали в памяти снег, комнату на улице Монмартр, некогда висевшую в воздухе, и даже квартал Монтье накануне битвы, уменьшенный снегопадом до размеров галереи. Та же уединенность, и то же ожидание, и бледные фасады, имитируемые окнами.
Помещение это казалось одной из тех удивительных ошибок в расчетах, когда архитектор слишком поздно замечает, что забыл про кухню или лестницу.
Майкл перестраивал дом; ему так и не удалось решить проблему этого тупика, в который все неизбежно утыкались. Но у такого человека, как Майкл, ошибка в расчете -- это проявление жизни; миг, когда машина очеловечивается и дает сбой. Эта мертвая зона не слишком живого дома была местом, где волей-неволей нашла убежище жизнь. Гонимая неумолимым стилем, сворой железа и бетона, она пряталась в этом огромном углу, подобная тем свергнутым принцессам, что спасаются бегством, унося с собой какие-то случайные предметы.
Особняком восхищались; все твердили: "Строгий вкус. Никаких излишеств. Для миллиардера это, право, нечто". А между тем почитатели Нью-Йорка, у которых эта галерея вызвала бы только презрение, даже не подозревали (равно как и Майкл), до чего она американская.