ВНЕ ЗАКОНА   ::   СБИТНЕВ ЮРИЙ

Узкий проран, соединяющий замыв с руслом реки, Кеша перекрыл мелко плетенным из тальника заплотом и теперь лениво любуется делом рук своих, позевывая и почесывая пятерней черную от солнца и пота шею.

Комары, что тучами висят от земли, кажется, до самого неба, не трогают Кешу. А если какой и заплутается ненароком в его лохматой до глаз бороде, то начинает так отчаянно ныть, будто попал в тенета. За добрых десять шагов Кеша пахнет дымом, черемшой и гнилым нерпьим жиром.

Возраст его трудно определить, потому что рыжая с огненным подпалом борода скрыла лицо и из густющего сплетения волос смотрят на мир два острых темных зрачка да вечно сизый облупившийся нос.

Голос у Кеши грудной, с хрипотцой, и оттого, что во рту его постоянно торчит самодельная громадная трубка, чуть шепелявый. Ходит он раскорячисто, не спеша, бесшумно передвигая ноги, далеко выставив вперед левое плечо. Но эта неспешная увальная походка обманчива. Кеша спор на ногу.

Солнце поднялось над сопками, рассыпалось по лайде острыми осколками, не в меру печет голову охотника. Море откатилось далеко от берега, поутихло, истомилось. Льды, что сшиблись в узкой горловине бухты, ухают гулко. Замирилась, затихла тайга, и только воронье на сухих верхах лиственок кричит долго и погано: «кр-р-р-ро-о-вьи-и-и, кр-р-ро-о-вьи-и-и».

Два Кешкиных пса, Бурак и Соболь, на брюхах подползли к уже окоченевшим туловам нерп и, косясь на хозяина, слизывают загустевшую черную кровь.