JК
ВНЕ ЗАКОНА :: СБИТНЕВ ЮРИЙ
Страница: 53 из 55И тогда не искрится ожеледь, снег становится темнее сажи, и небо, и деревья, и свет…
Все ближе и ближе к своему врагу Кеша. Вот он оползает громадное выскорье – вывороченное с корнем дерево – и замирает. Впереди что-то чернеет на снегу.
«Достал! Достал все-таки, – думает и сжимает напрочно рукоять ножа. – Запалился, лег, словно бы зверь, в снег».
Еще один скользкий, стремительный бросок, тело стало легким, упружистым…
«Нет, не он!» Всего лишь кожух. Сбросил тот его, тяжело. Ну, теперь-то от Кеши ему не уйти!
И снова бросок вперед; снова с колен на локти, с локтей на колени.
И опять впереди что-то чернеет. И снова напрягся охотник. Куртка. А чуть поодаль в сугробе – вмякший в снег патронташ. «Скоро телешом пойдет», – в мыслях улыбнулся Кеша и прополз мимо брошенного.
«Нет, от Дубилкина тебе не уйти! Оклемался Кеша, оклемался…»
Прямо на следу натолкнулся на «бельгийку». Привалился спиной к колодине, поднял ружье, смахнул со стволов рукавом снег. Хорошее ружье, витое, двенадцатого калибра, с наборной насечкой. Знакомо оно ему – по бесчинствам на острове, по черепу олененка с черной дырочкой под глазницей, по тем зверям, что залегли в агонии по ручьям. В одном из стволов пулевой заряд.
«Нож о тебя марать не буду. Кровью твоей руки марать незачем. Твоей же пулей пришью!»
Тайга расступилась. На белом, чистом пологе мари грязной кляксой – маленький копошащийся человечек. Сумерки заметно затушевывают светлые краски дня, еще немного-и тайгу покроет темнота.
Все ближе и ближе к своему врагу Кеша. Вот он оползает громадное выскорье – вывороченное с корнем дерево – и замирает. Впереди что-то чернеет на снегу.
«Достал! Достал все-таки, – думает и сжимает напрочно рукоять ножа. – Запалился, лег, словно бы зверь, в снег».
Еще один скользкий, стремительный бросок, тело стало легким, упружистым…
«Нет, не он!» Всего лишь кожух. Сбросил тот его, тяжело. Ну, теперь-то от Кеши ему не уйти!
И снова бросок вперед; снова с колен на локти, с локтей на колени.
И опять впереди что-то чернеет. И снова напрягся охотник. Куртка. А чуть поодаль в сугробе – вмякший в снег патронташ. «Скоро телешом пойдет», – в мыслях улыбнулся Кеша и прополз мимо брошенного.
«Нет, от Дубилкина тебе не уйти! Оклемался Кеша, оклемался…»
Прямо на следу натолкнулся на «бельгийку». Привалился спиной к колодине, поднял ружье, смахнул со стволов рукавом снег. Хорошее ружье, витое, двенадцатого калибра, с наборной насечкой. Знакомо оно ему – по бесчинствам на острове, по черепу олененка с черной дырочкой под глазницей, по тем зверям, что залегли в агонии по ручьям. В одном из стволов пулевой заряд.
«Нож о тебя марать не буду. Кровью твоей руки марать незачем. Твоей же пулей пришью!»
Тайга расступилась. На белом, чистом пологе мари грязной кляксой – маленький копошащийся человечек. Сумерки заметно затушевывают светлые краски дня, еще немного-и тайгу покроет темнота.