В Кисловодске   ::   Гроссман Василий

Низкорослый человек, с толстой шеей, слепленный из дерьмового простого материала, был не так уж прост, его работа касалась тайного тайных в людских душах, и в зоркости, да и еще кое в чем, он уже мог поспорить с богом. Они вместе вышли из госпиталя, и Николай Викторович увидел, что у дверей флигеля стоят два немецких часовых - ни выйти, ни войти в госпиталь никто уже свободно не мог. Чиновник гестапо предложил довезти Николая Викторовича до дома, и, сидя на жестких подушках военного штабного автомобиля, они молча глядели на милые улицы, уютные дома всемирно известного курортного городка. Перед тем как проститься с Николаем Викторовичем, он кратко повторил уже сказанное: - Утром за доктором заедут на машине. Всех сотрудников госпиталя надо на короткий срок удалить из госпиталя, а после того, как Николай Викторович исполнит медицинскую часть дела и крытые санитарные фургоны отъедут от госпиталя, сотрудникам надо объяснить, что всех тяжелораненых и калек по распоряжению германского командования увезли в специальный госпиталь, расположенный за городом. Естественно, что Николаю Викторовичу следует молчать - он, пожалуй, больше всех будет заинтересован в том, чтобы дело не имело огласки. После того как Николай Викторович рассказал обо всем Елене Петровне и сказал: "Прости меня", - они молчали. Она сказала: - А я приготовила твой костюм и отгладила свое платье для театра. Он молчал, потом она сказала: - Иначе тебе нельзя, ты прав. - Знаешь, я подумал - ведь за двадцать лет я ни разу не был без тебя в театре.