В Заболотье светает   ::   Брыль Янка

Сзади загремели колеса. Кто-то догонял нас на добром, видать, коне. С разгона этот добрый конь уперся грудью в задок нашей телеги. Он горячо дышал мне в затылок и щеку, а потом, балуя, схватил клок Бобруковой соломы и тряхнул ею над нашими головами.

- Эй, кто там молоко везет? Погоняй! - послышался сзади голос.

- Ячный! Дядька Степан! - вскрикнул я и, перекинув через грядку ноги, соскочил с телеги.

- Ласточка, тпрру! - скомандовал Ячный. А потом, наклонившись к самому моему лицу, узнал, толкнул рукой в грудь. - А, браток ты мой, Василь! Ермак Тимофеевич, покоритель Берлина! Ласточка, стой! Мы сейчас почеломкаемся с гостем...

Лошадь стояла и так, а я не позволил Ячному тревожить свою старость вставать, обхватил его плечи...

- Бор-родою оброс, старина, щекочет, как мокрое помело...

- А я, брат, гляжу... Подсаживайся, подвезем... Мешок? Ну, и мешок бери.

Лошадь с места тронула рысью.

- А я гляжу, - кричал старик сквозь грохот колес, - что там за Пшеничный такой объявился, что Ячного даже ночью узнал. Не Бобрук ли тебе подсказал?

Сказал с насмешкой, и, рысью объезжая Бобрука, старик молодцевато крикнул:

- Эй, на десятый день девятая верста, что передать вашим?!

Позже, когда Ласточка пошла тише и колеса перестали так грохотать, Ячный сказал:

- И все зудит, все точит, как шашель... А ты, Ермак, тоже чудило: Берлин у Гитлера взял, а сел к такому подкопаю!..