JК
В круге первом (т.2) :: Солженицын Александр Исаевич
Страница: 460 из 502 — Я всюночь не спал!
— Шесть часов. Подъём, как закон! — повторил матрос и пошёл объявлять дальше.
И тут с особой густой силой Иннокентию захотелось спать. Он повалился в постель и сразу одеревянел.
Но тотчас же — разве минутки две он успел поспать — косенький с грохотом отпахнул дверь и повторил:
— Подъём! Подъём! Матрас — закатать в трубку!
Иннокентий приподнялся на локте и мутно посмотрел на своего мучителя, час назад казавшегося таким симпатичным.
— Но я не спал, поймите!
— Ничего не знаю.
— Ну, вот закачу матрас, встану — а что я буду делать?
— Ничего. Сидеть.
— Но — почему?
— Потому что шесть часов утра, вам говорят.
— Так я сидя усну!
— Не дам. Разбужу.
Иннокентий взялся за голову и закачался. Как будто сожаление мелькнуло по лицу косенького надзирателя.
— Умыться хотите?
— Ну, пожалуй, — раздумался Иннокентий и потянулся за одеждой.
— Руки назад! Пройдите!
Уборная была за поворотом. Отчаявшись уже заснуть в эту ночь, Иннокентий рискнул снять рубаху и обмыться холодной водой до пояса. Он вольно плескал на цементный пол просторной холодной уборной, дверь была заперта, и косенький не беспокоил его.
Может быть, он и человек, но почему он так коварно не предупредил заранее, что в шесть часов будет подъём?
Холодная вода выхлестнула из Иннокентия отравную слабость прерванного сна.
— Шесть часов. Подъём, как закон! — повторил матрос и пошёл объявлять дальше.
И тут с особой густой силой Иннокентию захотелось спать. Он повалился в постель и сразу одеревянел.
Но тотчас же — разве минутки две он успел поспать — косенький с грохотом отпахнул дверь и повторил:
— Подъём! Подъём! Матрас — закатать в трубку!
Иннокентий приподнялся на локте и мутно посмотрел на своего мучителя, час назад казавшегося таким симпатичным.
— Но я не спал, поймите!
— Ничего не знаю.
— Ну, вот закачу матрас, встану — а что я буду делать?
— Ничего. Сидеть.
— Но — почему?
— Потому что шесть часов утра, вам говорят.
— Так я сидя усну!
— Не дам. Разбужу.
Иннокентий взялся за голову и закачался. Как будто сожаление мелькнуло по лицу косенького надзирателя.
— Умыться хотите?
— Ну, пожалуй, — раздумался Иннокентий и потянулся за одеждой.
— Руки назад! Пройдите!
Уборная была за поворотом. Отчаявшись уже заснуть в эту ночь, Иннокентий рискнул снять рубаху и обмыться холодной водой до пояса. Он вольно плескал на цементный пол просторной холодной уборной, дверь была заперта, и косенький не беспокоил его.
Может быть, он и человек, но почему он так коварно не предупредил заранее, что в шесть часов будет подъём?
Холодная вода выхлестнула из Иннокентия отравную слабость прерванного сна.