В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Мудрый найдет срок нашей жизни достаточным, чтоб обойти весь кругдостижимых наслаждений..." Ах, разве о наслаждениях речь! Вот у него были деньги, костюмы, почет, женщины, вино, путешествия - но все эти наслаждения он бы швырнул сейчас в преисподнюю за одну только справедливость! Дожить до конца этой шайки и послушать ее жалкий лепет на суде! Да, у него было столько благ! - но никогда не было самого бесценного блага: свободы говорить, что думаешь, свободы явного общения с равными по уму людьми. Неизвестных ни в лицо, ни по имени - сколько их было здесь, за кирпичными перегородками этого здания! И как обидно умереть, не обменявшись с ними умом и [351] душой! Хорошо сочинять философию под развесистыми ветками в недвижимые, застойно-благополучные эпохи! Сейчас, когда не было карандаша и записной книжки, тем дороже ему казалось все, что выплывало из тьмы памяти. Явственно вспомнилось: "Не должно бояться телесных страданий. Продолжительное страдание всегда незначительно, значительное - непродолжительно." Вот например, без сна, без воздуха сидеть сутки в таком боксе, где нельзя распрямить, вытянуть ног, это какое страдание - продолжительное или непродолжительное? незначительное или значительное? Или - десять лет в одиночке и ни слова вслух?.. Там, в комнате фотографии и дактилоскопии, Иннокентий заметил, что шел второй час ночи. Сейчас может быть уже и третий.