JК
В круге первом (том 2) :: Солженицын Александр Исаевич
Страница: 470 из 486- С вами по-хорошему, так вы на голову садитесь? Все собраны - вы последний! Надзиратели спешили убрать этапируемых в штаб до начала обеденного перерыва, чтоб они не встречались ни с кем больше. Нержин обнял Спиридона одной рукой за густозаросшую неподстриженную шею. - Давайте! Давайте! Больше ни минуты! - понукал младшина. - Данилыч-Данилыч, - говорил Нержин, обнимая рыжего дворника. Спиридон прохрипел в груди и махнул рукой. - Прощай, Глеба. - Прощай навсегда, Спиридон Данилыч! Они поцеловались. Нержин взял вещи и порывисто ушел, сопутствуемый дежурным. А Спиридон неотмывными, со въевшейся многолетней грязью, руками снял с кровати развернутую книжку, на обложке обсыпанную кленовыми листьями, заложил дочерним письмом и ушел к себе в комнату. Он не заметил, как коленом свалил свою мохнатую шапку, и она осталась так лежать на полу.
96
По мере того, как этапируемых арестантов сгоняли в штаб тюрьмы, - их шмонали, а по мере того, как их [385] прошманывали - их перегоняли в запасную пустую комнату штаба, где стояло два голых стола и одна грубая скамья. При шмоне неотлучно присутствовал сам майор Мышин и временами заходил подполковник Климентьев. Туго налитому лиловому майору несручно было наклоняться к мешкам и чемоданам (да и не подобало это его чину), но его присутствие не могло не воодушевить вертухаев. Они рьяно развязывали все арестантские тряпки, узелки, лохмотья и особенно придирались ко всему писаному.
96
По мере того, как этапируемых арестантов сгоняли в штаб тюрьмы, - их шмонали, а по мере того, как их [385] прошманывали - их перегоняли в запасную пустую комнату штаба, где стояло два голых стола и одна грубая скамья. При шмоне неотлучно присутствовал сам майор Мышин и временами заходил подполковник Климентьев. Туго налитому лиловому майору несручно было наклоняться к мешкам и чемоданам (да и не подобало это его чину), но его присутствие не могло не воодушевить вертухаев. Они рьяно развязывали все арестантские тряпки, узелки, лохмотья и особенно придирались ко всему писаному.