В месте светлом, в месте злачном, в месте покойном   ::   Бакланов Григорий

Она онемела в первый миг: не от испуга, от нежданной радости:

– Вы как раз на нем сидели.

И достала из-под половика ключ.

– Выходит, охранял.

Она зажгла свет, закрыла занавески, все время чувствуя его за спиной.

– Однако замерз. У тебя выпить нечего? И я не догадался. Может, чаю согреешь?

– А хотите компоту? Они тут больше компоты пьют, а не чай. Я у хозяев несколько банок взяла.

Из-под стола на стол она поставила трехлитровую стеклянную банку:

– Персиковый. Еще есть грушовый.

Сладкими от персикового компота губами он крепко поцеловал ее в губы:

– Обидел? А ты не обижайся. Я не умею обижать.

Сердце у него билось мощно и ровно, постепенно успокаиваясь, и она слушала разгоревшимся ухом, лежа у него на руке. И в темноте тихо разговаривали. Ей хотелось расспросить его, но спрашивал он, она отвечала. Потом говорила только она: как забежал брат прощаться. Их часть стояла под Москвой, и служить ему оставалось полгода лишь. Хорошо хоть они обе дома были: и мать, и она. Сказал, писем от него долго не будет, перекидывают их куда-то в тайгу. Мать первым делом накормила и, собирая его в дорогу, говорила, вовсе потерявшаяся: «Ты уж, сынок, служи-старайся, может, раньше отпустят». А он рассмеялся: «Это, мать, заключенных в лагерях, уголовников раньше срока отпускают, такая у них льгота. А в армию попал – будь добр!..»

– И так он меня поцеловал: «Ничего, ничего, сестренка!» – я сразу беду почувствовала.