JК
В месте светлом, в месте злачном, в месте покойном :: Бакланов Григорий
Страница: 21 из 23Их освещенные снизу лица, шепот, запах ладана, сырой штукатурки, растопленного воска… Сквозь прозрачное колебание нагретого пламенем свечей воздуха глаза батюшки, казалось, подернуты неземной слезою, но губы, сочные, живые, читали привычной скороговоркой: «…в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание…»
«Выключи!» – сказал он тогда чужим голосом. А она не сразу догадалась, подумать не могла, показалось, что собака рвет на земле узел какого-то тряпья. И только когда увидела, как вздрагивает на земле нога в высоком солдатском ботинке, когда собака, по-волчьи поджав хвост, дергает зубами, поняла.
Она попросила монтажницу на другой день:
– Рая, у тебя, наверное, есть срезки. Дай мне кадрик.
Та склеивала ленту на монтажном столе, зарядила, вновь зажужжало, замелькало на крошечном экране.
– Сейчас этот придет, – не оборачиваясь, сказала монтажница.
– А ты дай, я уйду. Или мне в другой раз зайти?
– Вон они в корзине. Бери хоть все.
Из большого матерчатого мешка, распятого на металлическом каркасе, куда сбрасывали ненужные ленты, Изабелла доставала, раскручивала их в руках, смотрела на свет.
– Чего ты там возишься?
И, запустив руку наугад, монтажница достала, глянула мельком:
– Вот.
Кадр за кадром смотрела она всю сцену на свет: вот они идут, ближе, крупней…
– Этого не будет? – спрашивала она, заикаясь. – Совсем? А как же?
– Нам паньски планы неведомы.
«Выключи!» – сказал он тогда чужим голосом. А она не сразу догадалась, подумать не могла, показалось, что собака рвет на земле узел какого-то тряпья. И только когда увидела, как вздрагивает на земле нога в высоком солдатском ботинке, когда собака, по-волчьи поджав хвост, дергает зубами, поняла.
Она попросила монтажницу на другой день:
– Рая, у тебя, наверное, есть срезки. Дай мне кадрик.
Та склеивала ленту на монтажном столе, зарядила, вновь зажужжало, замелькало на крошечном экране.
– Сейчас этот придет, – не оборачиваясь, сказала монтажница.
– А ты дай, я уйду. Или мне в другой раз зайти?
– Вон они в корзине. Бери хоть все.
Из большого матерчатого мешка, распятого на металлическом каркасе, куда сбрасывали ненужные ленты, Изабелла доставала, раскручивала их в руках, смотрела на свет.
– Чего ты там возишься?
И, запустив руку наугад, монтажница достала, глянула мельком:
– Вот.
Кадр за кадром смотрела она всю сцену на свет: вот они идут, ближе, крупней…
– Этого не будет? – спрашивала она, заикаясь. – Совсем? А как же?
– Нам паньски планы неведомы.