В океане   ::   Панов Николай

На корму «Прончищева» вышла Таня Ракитина в белом халате, с ведром в руке. Ветер завивал халат вокруг ее ног, играл выбившимися из-под косынки темными завитками волос. Чайки, парившие вдали от корабля, с хриплыми криками кинулись к выплеснутым из ведра хлебным коркам.

Повернув ласковое живое лицо в сторону дока, девушка улыбнулась кому-то.

Матросы заулыбались в ответ. Мосин — мускулистый, обнаженный до пояса парень, сдернул бескозырку, взмахнул ею над коротко остриженной головой. Девушка отвернулась, легко помахивая ведром, скрылась в камбузной рубке.

— Стало быть, не мне позывные! — с шутливой грустью сказал Мосин. — Вот девушка на все руки! И буфетчица, и библиотекарь, и медсестра. Эх, не удержали мы ее, братцы, отпустили на ледокол!

Мосин снова нахлобучил бескозырку на брови.

— Тогда кому же улыбку посылала, кто счастливец, матросы?

Обвел озорными глазами лица моряков, остановил взгляд на молодом матросе Щербакове, присевшем поодаль.

— Не вам ли, товарищ колхозник, девушка весть подавала?

— Кому она весть подавала — тот про это и знает, — строго сказал Агеев. — Для вас здесь самое главное, что не вам.

Главный боцман видел, как застенчиво встрепенулся задумавшийся Щербаков. Сергей Никитич не выносил попыток поднимать на смех молодых матросов.

От понтонов палубы пахло теплым металлом и морской глубиной. От древесных стволов — сладким смолистым запахом леса.