JК
Цена посвящения: Серый Ангел :: Маркеев Олег Георгиевич
Страница: 8 из 313На обратном пути завернула в продуктовый, прозванный местными «конюшней». Рыночные веянья «конюшню» обошли стороной, там все оставалось неизменным с тех лихих лет, когда слава Марьиной рощи гуляла по Москве и вместе с этапами расходилась по всей стране. Даже продавщицы остались прежние. Свои в доску. Если нужда прижмет, отпустят в долг — своим, естественно.
Но с «конюшней» у местных была связана одна неприятная традиция. При нужде, особенно ночью, считалось не западло грабануть родной продмаг. Но не дочиста, а ровно на продолжение банкета. Сегодня, как на грех, кому-то приспичило. Сковырнули фомкой замок и вынесли ящик водки, пару палок колбасы и охапку пакетов с чипсами.
В «конюшне» по этому поводу вяло хозяйничали менты. Тощая овчарка крутилась у них под ногами, подозрительно обнюхивая директора. Ашот, директор «конюшни», закатывал печальные армянские глаза, загибал пальцы, вспоминая, что где лежало и сколько стоило. Продавщицы подсказывали, но все только путали. Менты, как кони, хрупали списанными чипсами и ржали. Все, как обычно, ничего интересного.
Злая хуже некуда Зинаида отправилась домой. На полпути села на первую подвернувшуюся скамейку. Дальше идти сил не было. Требовалось срочно выплеснуть на кого-то скопившуюся злость. Зинаида Ивановна хищно осмотрелась, как старая псина, потрепанная жизнью и измученная блохами, которой уже наплевать, в кого вцепиться и что будет после. Такой зуд в зубах и кислота под языком, что хоть умри, а поцапайся.
— Сволочи! — со свистом выдохнула Зинаида Ивановна.
Но с «конюшней» у местных была связана одна неприятная традиция. При нужде, особенно ночью, считалось не западло грабануть родной продмаг. Но не дочиста, а ровно на продолжение банкета. Сегодня, как на грех, кому-то приспичило. Сковырнули фомкой замок и вынесли ящик водки, пару палок колбасы и охапку пакетов с чипсами.
В «конюшне» по этому поводу вяло хозяйничали менты. Тощая овчарка крутилась у них под ногами, подозрительно обнюхивая директора. Ашот, директор «конюшни», закатывал печальные армянские глаза, загибал пальцы, вспоминая, что где лежало и сколько стоило. Продавщицы подсказывали, но все только путали. Менты, как кони, хрупали списанными чипсами и ржали. Все, как обычно, ничего интересного.
Злая хуже некуда Зинаида отправилась домой. На полпути села на первую подвернувшуюся скамейку. Дальше идти сил не было. Требовалось срочно выплеснуть на кого-то скопившуюся злость. Зинаида Ивановна хищно осмотрелась, как старая псина, потрепанная жизнью и измученная блохами, которой уже наплевать, в кого вцепиться и что будет после. Такой зуд в зубах и кислота под языком, что хоть умри, а поцапайся.
— Сволочи! — со свистом выдохнула Зинаида Ивановна.