Тогда есть шанс, что с Бахвой все будет в порядке.
В камере наступила такая тишина, что в какой-то момент мне показалось, что мы здесь с Бах-вой одни. Несколько долгих секунд я готовился к тому, что предстояло сделать. И вот схватил Бахву за лацканы клифта, насколько мог резко рванул на себя и вверх, как бы подсаживая, а затем коротко, без замаха двинул поддых.
– Хык-х! – вырвался воздух из Бахвиных легких.
– Ты!.. – рявкнул, было Злой, но осекся.
Бахва, как рыба на песке, хватал ртом воздух:
– Ап…ап…ап…
– Ти-ихо-тихо, тихо-онечко… – уговаривал его я, поддерживая за плечи и не давая лечь. – Ды-ышим, дышим, дышим…
– Ох… ты… зара-аза, – выговорил наконец Бахва. – Так по грудине садануть…
– Ничего, ничего… Врачей все сначала ругают. Раз ругаешься, значит, жить будешь, – сказал я.
И вздохнул с облегчением: получилось! Значит, удача не навсегда повернулась ко мне задом. Скулы у Бахвы порозовели, лицо ожило. За спиной зашушукались, загомонили вполголоса урки. В этом гомоне явственно слышалось одобрение.
– Молодец, лекарь, – опустилась на мое плечо жесткая, будто железная, рука Злого. – Умеешь. Не попусту базлал.
– Как ты его обозвал? – подал голос Бахва. Он внимательно смотрел на меня. Так смотрят только люди, вернувшиеся с того света.
– Этого-то? – мотнул головой Злой. – Лекарь.
– Лекарь, говоришь? – медленно повторил Бахва. – Точно, лекарь и есть… Давай-ка, Лекарь, поближе ко мне переселяйся.