В семье   ::   Брыль Янка

Только Нина все ещевсхлипывает и стонет. Бабушка сидит возле нее, рядом стоит мать, обе в молчаливом ожидании. Отец вьет веревку, дядя Михась читает за столом, а я сижу на топчане. Только один Толик, как ежик, неутомимо топает по хате - никак не натешится ножками.

- Бабка, - подает голос Нина.

- Что, коток, что?

- Алесю тоже поставишь?

Это значит - мне.

- А как же.

- Ему много, бабка, все...

- Все, коток, сколько есть.

Опять тишина.

- Бабка, а дяде?

- Дяде? Куда там! Ему разве что стаканы... Или целый жбан. Что ему банки!

- Ты ему, бабка, тот желтый... рябенький, что воду берем на поле... летом... когда жать...

- Ладно, ладно, коток, ты только тихо, - успокаивает бабушка, а потом говорит: - То-то ревел бы твой дядька!

Дядя смеется за книгой, и мы тоже. Потом снова тихо. Только Толик туп-туп-туп... А потом вдруг остановился, подумал.

- Баба!

- Ну?

- Баба-а, го-оу! - кричит мальчик, поднимаясь на носки.

- А-го-о! Чего-о ты-и? - откликается бабушка.

- Хоцет Толя меду, хоцет!..

- Ах вы пташки мои, все вы ко мне, только поворачивайся!

А за окнами, в серой полутьме, беззвучно сыплет снег.

2

Поздняя ночь.

На окне у бабушкиной кровати, где лежит Нина, тускло горит привернутая лампа. Она тихонько бормочет, потрескивает, шипит... Все наши спят, только я сижу возле больной.

Тогда, после банок, Нина только день пролежала в постели и начала хныкать, что уже поправилась и встанет.