В водовороте   ::   Писемский Алексей

Про все эти свои сомнения и колебания князь не говорил Елене; он не хотел перед ней являться каким-то неопределенным человеком и желал лучше, чтобы она видела в нем окончательно сформировавшегося материалиста.

- Что ж, мы будем еще читать? - спросил он ее после довольно продолжительного молчания.

- Не знаю, как хотите, - отвечала Елена, тоже более занятая своими мыслями, чем теми, которые выслушала из книги.

- Но, может быть, поздно уж? - заметил князь.

- Нет, ничего, - проговорила Елена, но только таким тоном, что князь очень хорошо понял, что довольно читать.

- До свиданья! - проговорил он, вставая и крепко пожимая своей огромной ручищей красивую руку Елены.

- До свиданья! - сказала она и пошла проводить князя до передней.

- Я все-таки уезжаю с некоторой надеждой! - произнес он, еще раз пожимая ей руку.

- Вам-то на меня надеяться можно, мне-то на вас нельзя! - отвечала Елена с ударением.

- Увидим! - сказал князь.

- Увидим! - повторила и Елена и затем, ловко поклонившись ему, возвратилась на прежнее свое место.

Во всем этом объяснении князь показался ей таким честным, таким бравым и благородным, но вместе с тем несколько сдержанным и как бы не договаривающимся до конца. Словом, она и понять хорошенько не могла, что он за человек, и сознавала ясно только одно, что сама влюбилась в него без ума и готова была исполнить самое капризнейшее его желание, хоть бы это стоило ей жизни.

Шаги матери вывели, наконец, Елену из ее размышлений; она оглянулась: старуха Жиглинская стояла перед ней во весь свой величественный рост.