Вагон   ::   Ажаев Василий

НАШЕ СОБРАНИЕ

Разве знал я подлинную цену слову, разве понимал, какую власть над людьми оно может иметь? А ведь мне приходилось не раз читать стихи в притихшем зале. Сейчас я с восторгом убедился: простое слово об уважении к себе, привычное «товарищ», запрещенное в тюрьме, изменило настроение людей.

Я никак не ожидал такого. А опытный человек, Зимин, видимо, понял, что наступил тот единственный час, когда можно попытаться объединить людей — тех, кого судьба закинула в этот «вагон несчастий». Помолчав, как бы ставя точку на главном, Зимин заговорил о том, что, по его мнению, нужно сделать для порядка в вагоне. И дальнейшее походило на обычное производствен-ное совещание.

— Надо выбрать старосту, — сказал Фетисов и заулыбался. — Предлагаю Володю Савелова, он сегодня продемонстрировал свои деловые качества.

— Еще какие! — подхватил Петро.

— Голосуем! — предложил Зимин.

Проголосовали единодушно, даже с аплодисментами. Павел Матвеевич настойчиво попро-сил всех порыться в карманах: не осталось ли у кого оружия вроде кистеней или самодельных ножичков? Урки молчали.

— Разоружение должно быть полное и всеобщее, — сказал Зимин под общий хохот. — Если товарищи молчат, будем считать разоружение состоявшимся, доверие друг к другу прежде всего.

Две фамилии внятно прозвучали в вагоне: Голубев, Мурзин! Их неожиданно произнес Мо-солов. Поднявшись, строго смотрел со своего места на корешей. Глубокая тишина вползла в вагон.

— А что? Мы ничего, пожалуйста, — пожал плечами Мурзин. — Для вас же самих.