JК
Варяжские гнезда :: Левицкий Михаил
Страница: 49 из 324Против таких-то врагов взываем мы к помощи властей, законов страны и, если надо, то и вооруженной силы для укрощения буйных.
– Внемли, Израиль! – раздался старческий, но громкий голос среди площади.
Елеазар, на коне, протеснился через толпу и стал под самой трибуной. Он был в полном вооружении. Длинные курчавые белые волосы выбивались из-под шлема, и седая окладистая борода лежала на золоченых бляхах наборных лат.
– Взойди на трибуну, бень-Охозия! – пригласил его Агафодор.
– Я старый ратник, – сказал еврей. – Я не привык говорить с трибуны. Мой боевой конь – моя трибуна. На нем сидя беседовал я с друзьями моими у стены осажденного Иерусалима. С него я скажу и сегодня два слова тем, кто верит, что старый Елеазар лжи не скажет и добра желает всем сынам Авраама, Исаака и Иакова. Многих старых соратников вижу я здесь. К ним и к их детям и братьям обращаюсь я и повторяю: «Внемли, Израиль!»
Елеазар говорил то по-гречески, то по-еврейски, стараясь повторять те же слова на обоих языках, чтобы быть понятым всеми.
– Не могу не присоединиться к высказанному почтенным равви Кайнаном и не выразить чувства глубокого душевного прискорбия при виде всего, что произошло сегодня. Не могу я винить и тех, которые обнажали мечи и вооружались каменьями, защищая свои дома и семьи. Но не похвалю я воинов, перешедших с оружием в руках в нападение на своих же сограждан и тем обостривших борьбу.
– Внемли, Израиль! – раздался старческий, но громкий голос среди площади.
Елеазар, на коне, протеснился через толпу и стал под самой трибуной. Он был в полном вооружении. Длинные курчавые белые волосы выбивались из-под шлема, и седая окладистая борода лежала на золоченых бляхах наборных лат.
– Взойди на трибуну, бень-Охозия! – пригласил его Агафодор.
– Я старый ратник, – сказал еврей. – Я не привык говорить с трибуны. Мой боевой конь – моя трибуна. На нем сидя беседовал я с друзьями моими у стены осажденного Иерусалима. С него я скажу и сегодня два слова тем, кто верит, что старый Елеазар лжи не скажет и добра желает всем сынам Авраама, Исаака и Иакова. Многих старых соратников вижу я здесь. К ним и к их детям и братьям обращаюсь я и повторяю: «Внемли, Израиль!»
Елеазар говорил то по-гречески, то по-еврейски, стараясь повторять те же слова на обоих языках, чтобы быть понятым всеми.
– Не могу не присоединиться к высказанному почтенным равви Кайнаном и не выразить чувства глубокого душевного прискорбия при виде всего, что произошло сегодня. Не могу я винить и тех, которые обнажали мечи и вооружались каменьями, защищая свои дома и семьи. Но не похвалю я воинов, перешедших с оружием в руках в нападение на своих же сограждан и тем обостривших борьбу.