JК
Время вспомнить все :: Воронин Андрей
Страница: 305 из 405А таких набиралось немного.
– Ты, наверное, мне хочешь сказать о долге перед родиной? – криво усмехнулась она, сделавшись от этого некрасивой.
Лицо Штурмина пошло пятнами.
– Вижу, вижу, хочешь. Ты уже даже рот открыл.
– Я рот открыл, чтобы бутерброд откусить.
– Уже даже твой бессовестный язык шевельнулся, чтобы говорить о долге перед родиной. А твоя родина – вот она, – женщина обвела рукой кухню. – И дети – твоя родина, и я – твоя родина.
– И твоя мама – моя родина?
– Да. А кто будет огород им сеять? Кто крышу починит?
– Затрахали меня огороды, крыши, – не выдержал Штурмин, – я лучше денег твоей теще дам.
– Какой моей теще? Моей матери? А теща-то она твоя. Думаешь, деньгами откупиться? Много будто ты их зарабатываешь, на жизнь едва хватает! Все твои одноклассники давным-давно людьми стали, а ты? Одна радость, что похоронят за казенный счет. Все за границу ездят отдыхать, а тебя не выпускают, ты не выездной. Даже в Болгарию долбаную и то съездить не можем!
Возразить на это Штурмину было нечего.
– Я уже не могу отказаться, – тихо сказал он, – поздно.
– А ты ни от чего отказаться не можешь, ты человек подневольный. Тебе прикажут меня убить, так ты придешь со службы и каким-нибудь своим приемчиком меня прикончишь. Я же не забыла, как ты соседу руку сломал.
– Ты хоть думай, что говоришь, Варвара, – вяло возразил Штурмин, зная, что в ответ последует новая порция упреков.
– Ты, наверное, мне хочешь сказать о долге перед родиной? – криво усмехнулась она, сделавшись от этого некрасивой.
Лицо Штурмина пошло пятнами.
– Вижу, вижу, хочешь. Ты уже даже рот открыл.
– Я рот открыл, чтобы бутерброд откусить.
– Уже даже твой бессовестный язык шевельнулся, чтобы говорить о долге перед родиной. А твоя родина – вот она, – женщина обвела рукой кухню. – И дети – твоя родина, и я – твоя родина.
– И твоя мама – моя родина?
– Да. А кто будет огород им сеять? Кто крышу починит?
– Затрахали меня огороды, крыши, – не выдержал Штурмин, – я лучше денег твоей теще дам.
– Какой моей теще? Моей матери? А теща-то она твоя. Думаешь, деньгами откупиться? Много будто ты их зарабатываешь, на жизнь едва хватает! Все твои одноклассники давным-давно людьми стали, а ты? Одна радость, что похоронят за казенный счет. Все за границу ездят отдыхать, а тебя не выпускают, ты не выездной. Даже в Болгарию долбаную и то съездить не можем!
Возразить на это Штурмину было нечего.
– Я уже не могу отказаться, – тихо сказал он, – поздно.
– А ты ни от чего отказаться не можешь, ты человек подневольный. Тебе прикажут меня убить, так ты придешь со службы и каким-нибудь своим приемчиком меня прикончишь. Я же не забыла, как ты соседу руку сломал.
– Ты хоть думай, что говоришь, Варвара, – вяло возразил Штурмин, зная, что в ответ последует новая порция упреков.