Вавилонская яма   ::   Широков Виктор Александрович

В квадратные колеса насильственной приватизации были вставлены тормозные палочки Коха, которого в свою очередь бдительные органы обвинили в игнорировании законной очереди на отличное бесплатное жилье. Он вяло огрызался, ссылаясь на родственные отношения с туберкулезом, подбадриваемый огнеупорными саламандрами. Время как бы остановилось, но события шли своим чередом. Как корсары на абордаж очередного корсажа. Льюис Кэрролл передавал мне привет, дозвонившись по стеклопроводу с того света. Света в камере не было. Гремел отнюдь не хрустальный гром, и молнии грозили вскоре обратиться в шаровые.

Именно в этот предпоследний день заключения Алкмеону явилась во сне его покойная мать Эрифила. Не буду пересказывать их разговор, отношения с матерью более интимная штуковина, нежели секс. Там не было произнесено ни слова о "нетках", об огромной коллекции этих диковинок, собранных ещё прадедом Алкмеона счастливчиком Биантом и о диком зеркале, без которого диковинки так и оставались бы абсолютно непригодной вещью...

В ожидании абсолюта неожиданно набредаешь на веселые соответствия. Не хотите ли ещё рюмочку и порцию заливного?

У моего хорошего знакомого есть рассказ "Ловитва", родившийся на пари с соседом по палате № 6. Паритет взаимоуважений был соблюден и вознагражден японским спинингом (не путать с браунингом).

Под вечер заглянул Федор, снова начавший обрастать щетиной, и опасливо сообщил, что Виктор Владимирович приказал долго жить, в подтверждение показал рисунок Петра Митурича.