Вавилонская яма   ::   Широков Виктор Александрович

Вот стала рыбу ловить со скуки, но тут тебя подцепила, это поинтереснее окуньков. Ты улов крупный, не то что прежняя мелкота.

И девушка, снова звонко рассмеявшись, схватила ведерко с плещущейся плотвой и выплеснула рыбешек в воду.

- Плывите, разлюбезные, больше не попадайтесь на крючок и помните доброту Каллирои.

Алкмеон, глядя на это представление, непроизвольно улыбнулся. Ему вроде бы полегчало от речной свежести и звонких речей девушки. Эринии, неуемные, как комары, вроде бы отстали, когда он переступил речной рукав. Головная боль стихла.

- Что ж ты молчишь, как рыба? Давай расскажи о себе, о своих странствиях.

- А чего рассказывать. Вот недавно (а впрочем, уже давно) я убил собственную мать, так и зовусь с тех пор: Алкмеон-матетеубийца. Все мои достижения.

Опять помрачнел путник, словно гримаса зубной боли разрубила ему лицо. Опять замолчал.

- Знаю-знаю. Не живется вам, людям, спокойно. Сами себе жизнь отравляете. Но ведь и другие события были, повеселее наверное. Начинай, рассказывай.

И сам не зная почему, присел Алкмеон на прибрежный валун и рассказал речной нимфе про поход Эпигонов, про битву при Глисате, про взятие и разрушение Фив, про преследование Эриний... Про то, как скитается уже немало времени, спасаясь от неустанных мучительниц, и нигде не может преклонить голову, нигде не находит успокоения.

- И где же ты побывал?

- Чуть ли не везде. Всю Элладу прошел вдоль и поперек, весь Пелопоннес.