JК
Вавилонская яма :: Широков Виктор Александрович
Страница: 5 из 254На втором часу разбирательства я вспыхнул, написал на листке бумаги, валявшемся совершенно случайно на столе под рукой, заявление об увольнении по собственному желанию и почти невежливо перекинул его через стол директору со словами:
- Вы этого добивались? Пожалуйста. Я за свое кресло не держусь. Работать с такими авторами и с таким начальством не хочу, нет уж, увольте, Христа ради. Прав чеховский Редька: "Тля ест траву, ржа - железо, а лжа душу". Но меня съесть я вам не позволю. Сам уйду.
Уволили меня немедленно, лишив, кстати, права приобрести готовые к раздаче акции, что хоть чуть-чуть пополнило будущий пакет Каинова. И где его брат, Авелев? Неужели Авеличев? Что ж, за последние пятнадцать лет я сменил не менее семи должностей. И почти всегда как капли воды, были похожи и причины (неумение приспособиться к начальству и нежелание поступиться своими дурацкими принципами) и следствия (обычной реакцией на глупые и грубые замечания было мое заявление об уходе). Как бы я ни твердил жене и самому себе, что исправлюсь и сумею быть другим, быть как все, не высовываться, порой даже прислуживать, все равно меня вычисляли, начинали выталкивать и постепенно приводили к увольнению, хорошо, что не по статье, а якобы добровольно.
- Вы этого добивались? Пожалуйста. Я за свое кресло не держусь. Работать с такими авторами и с таким начальством не хочу, нет уж, увольте, Христа ради. Прав чеховский Редька: "Тля ест траву, ржа - железо, а лжа душу". Но меня съесть я вам не позволю. Сам уйду.
Уволили меня немедленно, лишив, кстати, права приобрести готовые к раздаче акции, что хоть чуть-чуть пополнило будущий пакет Каинова. И где его брат, Авелев? Неужели Авеличев? Что ж, за последние пятнадцать лет я сменил не менее семи должностей. И почти всегда как капли воды, были похожи и причины (неумение приспособиться к начальству и нежелание поступиться своими дурацкими принципами) и следствия (обычной реакцией на глупые и грубые замечания было мое заявление об уходе). Как бы я ни твердил жене и самому себе, что исправлюсь и сумею быть другим, быть как все, не высовываться, порой даже прислуживать, все равно меня вычисляли, начинали выталкивать и постепенно приводили к увольнению, хорошо, что не по статье, а якобы добровольно.