Вечер на Хопре   ::   Загоскин М Н

Нет! Она не чувствовала ни страху, ни горести; и то и другое овладело ее душою после, но в эту минуту она была совершенно спокойна. - Итак, мой друг, ты умерла? - спросила она Казимиру. - Да, я умерла в Париже. Мне отрубили голову. - За что? - За мою привязанность к французской королеве. - Злодеи!.. - Не кляни, а благословляй их, Жозефина! Они отперли двери моей темницы. - Твоей темницы?.. Какой темницы? Привидение кротко улыбнулось и не отвечало ничего. - Скажи мне, мой друг, - продолжала Жозефина, страшно ли умирать? - Да, точно так же, как страшно слепому от рождения взглянуть в первый раз на светлое солнце и ясные небеса.

- Ах! Последняя минута должна быть ужасна! - Да, мой друг! Последняя минута ужасна; но зато первая!..

Неподвижные взоры привидения одушевились. - И что я прочла в них! - говорила Жозефина, рыдая.О! Как ничтожно это чувство, которое мы все, минутные гости земли, называем нашей радостью и блаженством! - Но мы должны расстаться, - сказало привидение. Прощай, Жозефина! До свиданья... там - в нашей родине!.. - Постой, мой друг! - вскричала Жозефина.- Скажи, уверена ли ты, что мы опять увидимся? - О, я не сомневаюсь в этом! Я вижу твою душу: она рвется из оков своих; она не любит своей неволи. Послу шай... Тут тень Казимиры наклонилась и прошептала несколько слов на ухо своему другу. - Потом,- продолжала Жозефина,- глаза мои сомкнулись, мне послышалось, что в вышине надо мною раздаются какието неизъяснимо приятные звуки, и я или заснула опять, или лишилась чувств - не знаю сама; но только все исчезло.