Время хищников   ::   Горес Джо

Паула осторожно вытерла загорелое, прекрасное тело огромным махровым полотенцем,осторожно промокая синяки, затем, обнаженная, подошла к лестнице, прислушалась, словно ребенок, испугавшийся, что родители оставили его. Существует ли более ужасное чувство, чем детский страх? Да. Осознание того, что ты предал сам себя. Тут уж не остается никакой надежды.

10.39. В спальне она расчесала волосы, надела самую прозрачную из ночных рубашек, сверху — светло-голубой пеньюар с ленточками, завязывающимися у шеи. Села к туалетному столику, чтобы тщательно накраситься. Тени, тушь для ресниц, помада. Аккуратно, неторопливо.

Курт, хотя бы в этот раз оставь студентов и приезжай домой пораньше. Объясни, постарайся убедить, что моей вины в этом нет.

Она покрутила головой, оценивая результат. С губами, конечно, пришлось повозиться, но порезы и укусы были внутри, а помада уменьшила припухлость. На левую руку она надела украшенные драгоценными камнями часики, подарок Курта на ее тридцатилетие, полюбовалась сверканием камней на фоне загорелой кожи. 11.00.

Все еще сидя за столиком, закурила, понимая неестественность своего спокойствия, обусловленного частично шоком, а частично той пропастью, что открылась в ее душе.

11.06. Извини, Курт, дорогой. Уже поздно. Слишком поздно.

Она написала предсмертное послание с классической ссылкой, которую, несомненно, оценит Курт, и липкой лентой прикрепила его к зеркалу. Прошла к аптечке в ванной, вернулась в спальню, перечитала написанное. Вроде бы придраться не к чему.