Все, что остается   ::   Корнуэлл Патриция

— В этом-то вся прелесть Вашингтона, — цинично ответила Эбби. — Самые преуспевающие, могущественные люди в мире собрались здесь, и половина из них — сумасшедшие, а другая — неврастеники. Большинство — аморальны. Вот что с людьми делает власть. Не понимаю, почему Уотергейт вызвал удивление.

— А что власть сделала с тобой? — спросила я.

— Я узнала, какова она на вкус, но я не была там достаточно долго, чтобы успеть пристраститься к ней.

— Может быть, тебе повезло. Она молчала.

Я подумала о Пэт Харви. Чем она занималась в эти дни? О чем думала?

— Ты беседовала с Пэт Харви? — спросила я Эбби.

— Да.

— После выхода статей в «Пост»? Она кивнула.

— Как она?

— Однажды я читала, не помню, что, написанное одним миссионером, находившимся какое-то время в Конго. Он вспоминал о встрече в джунглях с дикарем, который внешне выглядел вполне нормально, пока не улыбнулся. Его зубы оказались заточены, потому что он был каннибал.

Ее голос стал категоричным, в нем послышалась злость. Настроение Эбби внезапно омрачилось. Я не понимала, о чем она говорит.

— Так и Пэт Харви, — продолжала она. — Я заехала к ней позавчера до отъезда в Роаноки. Мы немного поговорили о публикациях в «Пост», и мне показалось, что она воспринимает все как бы мимоходом, пока она не улыбнулась. От ее улыбки у меня похолодела кровь.

Я не знала, что сказать.

— В тот момент я поняла, что публикации Клиффа толкнули ее к самому краю.