Все, что остается   ::   Корнуэлл Патриция

По вашему мнению, написание книги гораздо более худшее преступление, чем опубликование статьи?

— Но она никогда не говорила о том, что пишет книгу, — возразила я.

— Ваши подозрения не могут служить доказательством того, что вас действительно предали, — объяснила Анна. — Это ваше сиюминутное восприятие увиденного, Кей. А вам надо подождать и посмотреть, что будет дальше. А если вы хотите получить ответ на вопрос, почему Марк прислал вам эту статью, вы тоже должны выждать время, чтобы разобраться и узнать причину. А может, это его манера предлагать свою помощь.

— Интересно, имею я право обратиться к адвокату? — спросила я. — Просто для того, чтобы выяснить степень своей защищенности. Я же понятия не имею, чем Эбби закончила свою книгу.

— Думаю, что было бы намного разумнее поговорить с ней с глазу на глаз, — посоветовала Анна. — Она же обещала, что все ваши беседы не найдут отражения в ее статье. Она раньше не поступала с вами по-предательски?

— Нет.

— Тогда нужно предоставить ей шанс. Дайте ей возможность объясниться. И кроме того, я очень сомневаюсь в том, что она написала целую книгу. Не было никаких задержаний, не приняли ни одной резолюции по поводу случаев с парами. А вдруг пропавшие еще вернутся?

Через две недели, двадцатого января, я в полной мере осознала глубину горечи этой ироничной фразы, когда присутствовала в Капитолии, где состоялось слушание законопроекта, согласно которому научно-техническое Бюро судебно-медицинской экспертизы получало полномочия создавать свою базу национальных данных.