Вечный шах   ::   Мерас Ицхак

У него было морщинистое, как у старика, личико, узкий носик, а волосы и ресницы-белые. Они казались седыми на розовой коже.

Рахиль зажмурилась. Ей хотелось, чтобы прошел уже месяц или два, чтобы можно было высвободить руки сына, чтобы эти руки сами искали материнскую грудь и сжимали бы, и ходили но ней крохотными розовыми пальчиками.

"Не важно, что болтают люди, они ничего не знают, - думала Рахиль. Не важно, что волосы у него длинные и светлые, а у меня и Давида - черные как смоль".

Она нагнулась, мягко коснулась губами маленького морщинистого лобика. Синяя жилка на виске младенца быстро вздрагивала, билась, словно куда-то спеша.

"Моя плоть и кровь, - думала Рахиль. - Придет время, кончится война, мы будем жить и вырастим сына. Сын! Моего сына они не тронут. Его никто не смеет тронуть. Они сами разрешили родить, его не тронут".

- Давид, Давид? - шептала Рахиль. - Ты хотел сына, правда?

- Да, Рахиль, я хотел сына.

- Ты хотел, чтобы в мире остался человек, который будет носить твое имя?

- Нет, Рахиль.

- Ты хотел сына, потому что твой отец имел сына? Потому что отец твоего отца имел сына и отец его отца тоже?

- Нет, Рахиль.

- Я знаю, Давид, дочь тянется больше к матери, а сын- к отцу. Ты хотел, чтобы наш ребенок был ближе тебе? Тишина...

- Почему же ты хотел сына, Давид? Потому что нашего Мейшале увезли в Понары?

Тишина...

- Скажи, Давид, а то уж я и сама не знаю почему. Хоть я тоже хотела сына. Говори, Давид.