JК
Все дозволено :: Уэстлейк Дональд Эдвин
Страница: 26 из 136Отвезите меня к моему доктору!
Санитары торопливо повели женщину к машине, при этом пациентка доставляла им хлопот столько же, сколько и нам. Прибыла вторая машина «скорой помощи» и остановилась за первой. Из этой машины вышли двое, тоже в белых халатах. Один из них спросил:
– Где покойничек?
Я не мог ничего ответить: мне было трудно дышать. Я просто показал на здание, а Пол пояснил:
– С задней стороны на третьем этаже. Она, можно сказать, разрезала его на куски.
Из салона второй машины вышли еще двое со сложенными носилками. Четверка направилась к крыльцу и скрылась в здании.
Снова заревела сирена: первая машина увозила женщину. Я посмотрел на Пола: спереди вся рубашка у него была измазана кровью, кровь капельками покрывала его лицо и руки, как сыпь.
– На тебе кровь, – сказал я.
– На тебе тоже.
Я посмотрел на себя. Когда мы спускались с третьего этажа, я шел с той стороны женщины, где был порез на ее руке, и на мне сейчас было больше крови, чем на Поле. Ею были покрыты мои обнаженные руки от локтя до запястья, волосы спутались, как шерсть у кошки, которую переехала машина. Теперь, когда солнце нещадно палило, я чувствовал, как кровь высыхает на коже, сжимаясь в тонкую сморщенную пленку.
– Боже, – прошептал я.
Отвернувшись от Пола, я прислонился левым боком к машине и вытянул левую руку по белой крыше, под нервный свет мигалки. Я не думал о том, что надо бы почиститься, я не думал о том, что моя работа на сегодня еще не окончена, – единственное, о чем я был способен думать, это о том, что должен выбраться отсюда.
Санитары торопливо повели женщину к машине, при этом пациентка доставляла им хлопот столько же, сколько и нам. Прибыла вторая машина «скорой помощи» и остановилась за первой. Из этой машины вышли двое, тоже в белых халатах. Один из них спросил:
– Где покойничек?
Я не мог ничего ответить: мне было трудно дышать. Я просто показал на здание, а Пол пояснил:
– С задней стороны на третьем этаже. Она, можно сказать, разрезала его на куски.
Из салона второй машины вышли еще двое со сложенными носилками. Четверка направилась к крыльцу и скрылась в здании.
Снова заревела сирена: первая машина увозила женщину. Я посмотрел на Пола: спереди вся рубашка у него была измазана кровью, кровь капельками покрывала его лицо и руки, как сыпь.
– На тебе кровь, – сказал я.
– На тебе тоже.
Я посмотрел на себя. Когда мы спускались с третьего этажа, я шел с той стороны женщины, где был порез на ее руке, и на мне сейчас было больше крови, чем на Поле. Ею были покрыты мои обнаженные руки от локтя до запястья, волосы спутались, как шерсть у кошки, которую переехала машина. Теперь, когда солнце нещадно палило, я чувствовал, как кровь высыхает на коже, сжимаясь в тонкую сморщенную пленку.
– Боже, – прошептал я.
Отвернувшись от Пола, я прислонился левым боком к машине и вытянул левую руку по белой крыше, под нервный свет мигалки. Я не думал о том, что надо бы почиститься, я не думал о том, что моя работа на сегодня еще не окончена, – единственное, о чем я был способен думать, это о том, что должен выбраться отсюда.