JК
Великое сидение :: Люфанов Евгений Дмитриевич
Страница: 1000 из 1102 – Мне уже вовсе не больно теперь.
– Ну, как знаешь… Не в меру, смотрю, растолстела ты.
– Мне, дядюшка, самой такая полнота досаждает, хоть я и стараюсь корсетом утягиваться.
– Старайся меньше спать да вдосыть не наедаться, – советовал Петр племяннице.
– Скоро настанет великий пост, вот она на редьке и похудеет тогда. А в мясоед да на масленицу грех досыта не наедаться, – сказала царица Прасковья.
– Малость оклемаешься, невестушка, и дольше тут не задерживайся. Я поеду и попутно на ямских да почтовых дворах прикажу, чтоб тебя в переменах подвод не томили.
– Премного благодарна за всю заботу и ласку, – расчувствовалась царица Прасковья и даже всплакнула, но вовсе не от умиления, а оттого, что придется Измайлово покидать и опять в ненавистный «парадиз» ехать.
Будучи в селе Преображенском, Петр вспомнил о дедовском ботике, на котором в ребяческую пору плавал по Яузе-реке, и решил перевезти его в Петербург. Приказал с великим бережением без излишней торопливости везти его на санном ходу, а по весне от Новгорода переправлять дальше водным путем.
– Слава богу, уехал, – перекрестилась царица Прасковья, узнав, что Петр отбыл из Москвы.
Не повеселела ее жизнь. Хотя и собирались довольно часто гости, но не было, как прежде, безунывного и легкого провождения времени. Пили, угощались разной снедью, но будто за поминальным столом, с удрученным видом и уныло-протяжными вздохами.
– Ну, как знаешь… Не в меру, смотрю, растолстела ты.
– Мне, дядюшка, самой такая полнота досаждает, хоть я и стараюсь корсетом утягиваться.
– Старайся меньше спать да вдосыть не наедаться, – советовал Петр племяннице.
– Скоро настанет великий пост, вот она на редьке и похудеет тогда. А в мясоед да на масленицу грех досыта не наедаться, – сказала царица Прасковья.
– Малость оклемаешься, невестушка, и дольше тут не задерживайся. Я поеду и попутно на ямских да почтовых дворах прикажу, чтоб тебя в переменах подвод не томили.
– Премного благодарна за всю заботу и ласку, – расчувствовалась царица Прасковья и даже всплакнула, но вовсе не от умиления, а оттого, что придется Измайлово покидать и опять в ненавистный «парадиз» ехать.
Будучи в селе Преображенском, Петр вспомнил о дедовском ботике, на котором в ребяческую пору плавал по Яузе-реке, и решил перевезти его в Петербург. Приказал с великим бережением без излишней торопливости везти его на санном ходу, а по весне от Новгорода переправлять дальше водным путем.
– Слава богу, уехал, – перекрестилась царица Прасковья, узнав, что Петр отбыл из Москвы.
Не повеселела ее жизнь. Хотя и собирались довольно часто гости, но не было, как прежде, безунывного и легкого провождения времени. Пили, угощались разной снедью, но будто за поминальным столом, с удрученным видом и уныло-протяжными вздохами.