JК
Венгерский набоб :: Йокаи Мор
Страница: 578 из 592Только очень уж глубокая тишина заставила его встрепенуться; бросился он к барину, да увидел, что тот мертв.
Набоб и впрямь предугадал свой смертный час. Беспричинная радость, неизъяснимо-приятное чувство, о которых говорил он, и вызывались близостью смерти.
Рудольф тотчас послал за доктором; хотя одного взгляда на это лицо довольно было, чтобы удостовериться: медицина бессильна. Пока врач явился, все уже было кончено, оставалось лишь тело выставить.
Для этого в спальной все было приготовлено: гроб, саван, гербы, факелы. Гроб давно уже не страшил его, как когда-то, на день рождения.
Все совершено было по его воле.
Тело выставили там же, где скончалась жена.
В тот же кунтуш одели, в каком он с ней обручился, и в нем положили в гроб.
Тех же певчих пригласили, что так прочувствованно, так трогательно отпевали его супругу. И те же псалмы прозвучали над его собственным телом.
Весть о его смерти облетела округу, и, как в описанный праздник, снова пестрый люд заполонил карпатфальвский двор. Но лица были теперь у всех опечаленные. Никто его не забыл из прежних знакомцев, все до одного поспешили повидать в последний раз, и все в один голос повторяли: не узнать, так его смерть изменила. Даже знавшие его при жизни уже другим.
Гроб до склепа провожала огромная толпа, факелы несли знатнейшие лица страны, и достойнейшие дамы участвовали в шествии.
Обычай требовал, чтобы и единственный наследник, сын, проводил отца в последний путь.
Набоб и впрямь предугадал свой смертный час. Беспричинная радость, неизъяснимо-приятное чувство, о которых говорил он, и вызывались близостью смерти.
Рудольф тотчас послал за доктором; хотя одного взгляда на это лицо довольно было, чтобы удостовериться: медицина бессильна. Пока врач явился, все уже было кончено, оставалось лишь тело выставить.
Для этого в спальной все было приготовлено: гроб, саван, гербы, факелы. Гроб давно уже не страшил его, как когда-то, на день рождения.
Все совершено было по его воле.
Тело выставили там же, где скончалась жена.
В тот же кунтуш одели, в каком он с ней обручился, и в нем положили в гроб.
Тех же певчих пригласили, что так прочувствованно, так трогательно отпевали его супругу. И те же псалмы прозвучали над его собственным телом.
Весть о его смерти облетела округу, и, как в описанный праздник, снова пестрый люд заполонил карпатфальвский двор. Но лица были теперь у всех опечаленные. Никто его не забыл из прежних знакомцев, все до одного поспешили повидать в последний раз, и все в один голос повторяли: не узнать, так его смерть изменила. Даже знавшие его при жизни уже другим.
Гроб до склепа провожала огромная толпа, факелы несли знатнейшие лица страны, и достойнейшие дамы участвовали в шествии.
Обычай требовал, чтобы и единственный наследник, сын, проводил отца в последний путь.