Венгерский набоб   ::   Йокаи Мор

- Да, вытянутся, наверно, лица у тех,кто деньгами его ссужал под залог ожидаемого наследства.

- Вне всякого сомнения, - ответствовал мосье Гриффар с приятной улыбкой на ясном своем, округлом лице.

Ни единый мускул не дрогнул в нем; ни взглядом, ни морщинкой на лбу не выдал он, что и сам лишился нескольких миллионов по милости этого фатального нового наследника. Право же, неловко слишком, узнай все, что какой-то варвар тупоголовый перечеркнул его расчеты.

Если, встретясь с г-жой Майер, случалось кому-нибудь спросить, по ком она надела траур, следовал такой ответ:

- По доченьке моей незабвенной, по Фанни драгоценной, по его сиятельства графа Яноша Карпати супруге - сокровищу души моей.

И слезы сыпались у нее градом.

Девицы Майер тоже черные платья понадевали. Красоткам черное очень к лицу. Но если кто допытывался, нет ли других причин предпочесть темный цвет, кроме этого его достоинства, они, хотя без слез, - от слез глаза тускнеют, - объясняли:

- Тетенька (!) у нас померла, богачка эта Карпати, и, хотя ни гроша нам не оставила, жаднющая, мы все-таки траур вот носим по ней.

Материнская скорбь подвигла Майершу в один прекрасный день даже с письмом к Рудольфу обратиться, где она "в горе неизреченном" сообщала, что от единственной и незабвенной доченьки своей, от драгоценной Фанни, ее сиятельства графини Карпати, даже бантика с туфельки не имеет на память, дабы на груди хранить и по сто раз на день доставать да целовать, - каково это сердцу материнскому.