Верный Руслан   ::   Владимов Г Н

И отнего всё теряло названия, всё менялось, привычное глазу и нюху, мир опустел и заглох, все следы спрятались. Лишь чёткая виднелась цепочка от кухни к порогу - это хозяевы сапоги. В следующий миг белое кинулось ему в ноздри и всего объяло волнением; он окунул в него морду по брови и пропахал борозду, забил им всю пасть; отфыркавшись, даже пролаял ему что-то нелепорадостное, приблизительно означавшее: "Врёшь, я тебя знаю!" Хозяин его не придерживал, распустил поводок на всю длину, и Руслан то отставал, то вперёд забегал - уже белобородый, с белыми ресницами и бровями - и не мог успокоиться, надышаться, нанюхаться. Оттого-то он и допустил маленькую оплошность - не взглянул, куда следует, когда тебя выводят на службу. Но что-то, однако, насторожило его, он вздел высоко уши и замер. Явилась неясная тревога. Справа были ошкуренные столбы и проволока с колючками, а дальше - пустынное поле и тёмная иззубренная стена лесов, и слева такие же [51] столбы и проволока, и такого же поля кусок, но с разбросанными по нему бараками - низкими, как погреба, из брёвен, почерневших от старости. И как всегда, они на него глядели заиндевевшими, пустыми, как бельма, окошками. Всё стояло на месте, никуда не сдвинулось. Но необычайная, неслыханная тишина опустилась на мир, шаги хозяина вязли в ней, точно он ступал по войлочной подстилке.