Страница:
40 из 41
Губная помада выделялась на ее мертвенно бледном лице, как свежая кровь.
— Вы красивая женщина, Анита. Очень жаль.
— Очень жаль, — это было полуутверждение, полувопрос. Она взглянула на свои руки.
— Да, теперь ногти у вас чистые, не то, что утром. Тогда в них была грязь. Ведь прошлой ночью в темноте вы копали землю, верно?
— Нет.
— Тем не менее, это так. Вы увидели их вместе, и это было свыше ваших сил. Вы затаились в засаде с веревкой и накинули ее девушке на шею. Но тем самым вы затянули петлю на собственной шее.
Она дотронулась рукой до шеи. Разговор и смех вокруг нас стихли. Я опять слышал тиканье часов и бормотанье голосов из передатчика.
— Чем вы срезали веревку, Анита? Садовыми ножницами?
Она хотела что-то произнести, наконец губы ее зашевелились.
— Я была без ума от него. Она его у меня отняла. Я не знала, что мне делать. Я хотела заставить его страдать.
— Он уже страдает. И будет страдать еще больше.
— Он заслужил это. Он был единственным человеком... — Она как-то болезненно повела плечами и посмотрела на свою грудь. — Я не хотела ее убивать, но когда увидела их вместе... я увидела их в окне, как она сначала раздевалась, а потом одевалась... Тогда я вспомнила ту ночь, когда мой отец... когда он... тогда вся мамина постель была в крови. Мне пришлось смывать ее с простыней.
Полицейские вокруг нас шептались. Один из них, сержант, спросил:
— Ты убила Джинни Грин?
— Да.
— Вы готовы сделать официальное признание? — спросил я.
— Да.
|< Пред. 37 38 39 40 41 След. >|