Весенняя охота на гусей   ::   Куваев О

Всю жизнь будет смотреть на него мертвый Колька Муханов.

И опять, как только он вернулся домой, как три месяца назад, в комнату вшагнул торжественный Людвиг - все в том же бесподобном костюме. В руках Людвиг держал свое ружье с вертикальными стволами.

- Саша, - сказал он. - Прошу вас, возьмите на память о вашем друге. Это "меркель" - большое ружье. Больше у меня ничего нет.

И Людвиг протянул Саньке сверкающую полированным деревом и металлом драгоценность.

- Нет, - сказал Санька. - Не надо.

- Да, - непреклонно сказал Людвиг. - Я видел много людей и кое-что в них понимаю. Возьмите это ружье.

- Нет, - бессильно сказал Санька. - Это не мне. Не надо.

- Да, - сказал Людвиг. - Я стар, мне тяжел Придется вам, Саша, взять это ружье и тот холм. И Людвиг непреклонно протянул Саньке "меркель", Санька взял вороненые, все в фирменных клеймах, стволы. Как проклятую долговую расписку, как ордер на кабальную яму - взял.

Похоронили Муханова в старом Усть-Китаме. Надгробное слово произнес Федор, обнажив лобастую лову.

- Вот, все-таки столбик стоит, - сказал он, - а не... щепочка с номером. Весной покрасим столбик. Спи, друг, спокойно.

Потом, как и раньше, как полгода назад, они сидел в избушке у горячей плиты: Братка, Федор, Глухи Толька, Гаврилов. Пили спирт, грызли мороженого гольца. Говорили о разных вещах, о Муханове - нет. Спирт стоял на столе, по северному обычаю каждый без приглашения наливал себе сам, молча стукал кружкой о край ближайшей посуды.