JК
Вешние воды :: Хемингуэй Эрнест
Страница: 6 из 17И пока Скриппс стоялэтаким манером, долговязый и худой, один-одинешенек в собственном жилище, через пургу из далекого далека донесся до него индейский боевой клич.
3
Скриппс подался прочь из Манселоны. Ушел навсегда. Чего он мог добиться в этом городишке? Ничегошеньки. Тяни всю жизнь, как ишак, а потом вдруг на тебе!.. Все, что зарабатывал, собирал годами, пошло по ветру. Развеялось, как дым... Он отправился искать работу в Чикаго. Вот это город! Достаточно только взглянуть на карту — лежит на самом краешке озера Мичиган. Чикаго — город с большим будущим. Это каждому дураку ясно. Он купит земельный участок там, где теперь Луп — большой торговый и промышленный район. Купит этот участок задешево и будет за него держаться крепко-крепко. Пусть только кто тронет! Теперь-то уж он знает, что к чему.
Один-одинешенек, без шапки, волосы все в снегу, он ковыляет по линии. Такой холодной ночи он за всю жизнь не упомнит. Вдруг он наклоняется, поднимает полуживую птицу, застывшую на лету и упавшую наземь, и кладет ее себе под рубашку, чтобы она согрелась. Птичка прижимается к теплому телу и благодарно клюет Скриппса в грудь.
— Бедняжка. Тебе тоже холодно. — Слезы наворачиваются у него на глаза. — Черт бы побрал этот ветер! — говорит Скриппс и снова движется навстречу снежной круговерти. Сильный ветер дует прямо с верхнего озера. Телеграфные провода над головой беспрестанно гудят от его порывов. Во мраке появляется вдруг огромный желтый глаз, летящий прямо на него.
3
Скриппс подался прочь из Манселоны. Ушел навсегда. Чего он мог добиться в этом городишке? Ничегошеньки. Тяни всю жизнь, как ишак, а потом вдруг на тебе!.. Все, что зарабатывал, собирал годами, пошло по ветру. Развеялось, как дым... Он отправился искать работу в Чикаго. Вот это город! Достаточно только взглянуть на карту — лежит на самом краешке озера Мичиган. Чикаго — город с большим будущим. Это каждому дураку ясно. Он купит земельный участок там, где теперь Луп — большой торговый и промышленный район. Купит этот участок задешево и будет за него держаться крепко-крепко. Пусть только кто тронет! Теперь-то уж он знает, что к чему.
Один-одинешенек, без шапки, волосы все в снегу, он ковыляет по линии. Такой холодной ночи он за всю жизнь не упомнит. Вдруг он наклоняется, поднимает полуживую птицу, застывшую на лету и упавшую наземь, и кладет ее себе под рубашку, чтобы она согрелась. Птичка прижимается к теплому телу и благодарно клюет Скриппса в грудь.
— Бедняжка. Тебе тоже холодно. — Слезы наворачиваются у него на глаза. — Черт бы побрал этот ветер! — говорит Скриппс и снова движется навстречу снежной круговерти. Сильный ветер дует прямо с верхнего озера. Телеграфные провода над головой беспрестанно гудят от его порывов. Во мраке появляется вдруг огромный желтый глаз, летящий прямо на него.