JК
Викинг (не вычитано!) :: Севела Эфраим
Страница: 235 из 262Раскинула белые ноги на желтом теплом камне, руками прижала его голову к себе и затаила дыхание.
- А вот у вас, по-литовски, слово "хлеб" как говорят? - спросил Тимофей, и Альгис ответил ему, на миг замерев.
Через какое-то время Тимофей поинтересовался словом "вода", потом "небо".
- А чего вы смеетесь? - вдруг спросил он, обернувшись и уставившись на них слипшимися веками, и Альгис с Сигитой не выдержали, захохотали во весь голос.
Она спрыгнула с камня в холодную воду, вымылась по шею и, набирая в пригоршни, как ребенка стала мыть Альгиса, затем растерла полотенцем его ноги, живот.
Обед Сигита готовила с Тимофеем вдвоем во дворе. Альгис сидел в комнате и писал. Работалось легко и непривычно быстро, и он приписывал это своему состоянию, той приподнятости и бодрости, каким он был полон с утра. Сигита порой неслышно заходила, заглядывала через плечо в бумаги, придерживая дыхание, и он терся затылком об ее грудь и ловил губами руку.
- Пиши, пиши. Не буду мешать, - как маленького, гладила она его по голове и на цыпочках выходила.
Так прошла неделя. Альгис работал помногу, а каждое ,
утро они валялись на прибрежных камнях нагишом, и даже дома, наверху, до сумерек, когда приходила Тася, они разгуливали без одежды, стараясь только голым телом не столкнуться со слепым Тимофеем.
Они жили, как на необитаемом острове. Как два первобытных человека, как дикари.
- А вот у вас, по-литовски, слово "хлеб" как говорят? - спросил Тимофей, и Альгис ответил ему, на миг замерев.
Через какое-то время Тимофей поинтересовался словом "вода", потом "небо".
- А чего вы смеетесь? - вдруг спросил он, обернувшись и уставившись на них слипшимися веками, и Альгис с Сигитой не выдержали, захохотали во весь голос.
Она спрыгнула с камня в холодную воду, вымылась по шею и, набирая в пригоршни, как ребенка стала мыть Альгиса, затем растерла полотенцем его ноги, живот.
Обед Сигита готовила с Тимофеем вдвоем во дворе. Альгис сидел в комнате и писал. Работалось легко и непривычно быстро, и он приписывал это своему состоянию, той приподнятости и бодрости, каким он был полон с утра. Сигита порой неслышно заходила, заглядывала через плечо в бумаги, придерживая дыхание, и он терся затылком об ее грудь и ловил губами руку.
- Пиши, пиши. Не буду мешать, - как маленького, гладила она его по голове и на цыпочках выходила.
Так прошла неделя. Альгис работал помногу, а каждое ,
утро они валялись на прибрежных камнях нагишом, и даже дома, наверху, до сумерек, когда приходила Тася, они разгуливали без одежды, стараясь только голым телом не столкнуться со слепым Тимофеем.
Они жили, как на необитаемом острове. Как два первобытных человека, как дикари.