Викинг   ::   Маршалл Эдисон

— Не бойся, я перережу твое горло сам. Как насчет Куолы?

— Он мой племянник, и если он захочет пойти с нами — а я думаю, он побоится отстать от нас, — я позабочусь о нем.

— Алан должен остаться, чтобы петь обо мне, а вот Кулик?

— Он не может ни петь, ни слышать их. Думаю, он должен последовать за тобой, как твоя тень.

Но в этот момент вошел Рольф, и очаг осветил его лицо, испуганное, как у мальчишки.

— Оге, боюсь, я принес плохие вести.

— Ты боишься этого или знаешь наверное? Говори.

— Знать я не знаю, но зато я видел и слышал, и тебе судить, хорошо это или нет. Когда мы подошли к монастырю, Оффа сказал мне, что в дальнем лесу всадники. Как тебе известно, у него рысьи глаза, но я ничего не мог разглядеть в темноте и хотел разграбить и сжечь монастырь, а потом быстро вернуться к нашим кострам. Вскоре мы увидели, что этот приют не похож на те монастыри и аббатства, где мы бывали раньше. Там не было ни одного монаха, кроме аббата в белой рясе с колокольчиком и свечой, да еще с ним вышла нам навстречу какая-то старуха в серой одежде, которая несла серебряное распятие. Мы не поняли, что она говорила, а когда захотели выбить ворота, оказалось, что они не заперты. Нам не встретилось ни одного мужчины, только шесть десятков женщин, все в таких же серых одеяниях — они стояли на коленях и молились.

— Это всего лишь женский монастырь.