Вилла Рубейн   ::   Голсуорси Джон

Словно в каком-то нескончаемом страшном сне слышались приглушенные звуки, всплывали силуэты, продолжалось бесконечное движение, начатое и продолжавшееся во тьме. И вдруг наступил день. Приветствуемый лошадиным фырканьем, над хаосом теней и линий забрезжил бледный, перламутровый свет. Звезды поблекли, и рассвет раскаленным зигзагом пробежал по кромке горных вершин, огибая островки облаков. С озера, клочком дыма свернувшегося в лощине, донесся крик водяной птицы. Закуковала кукушка, у самого экипажа вспорхнул жаворонок. И лошади и люди стояли неподвижно, упиваясь воздухом, омытым росой и снегом, трепещущим и пронизанным журчанием воды и шелестом листьев.

Ночь сыграла злую шутку с мистером Николасом Трефри; шляпа его стала серой от пыли, щеки побурели, а под глазами, в которых было страдальческое выражение, появились большие мешки.

- Сделаем привал, - сказал он, - и дадим бедным лошадкам покушать. Не принесете ли воды, мистер Гарц? Брезентовое ведро привязано сзади. Самому мне это сегодня не под силу. Скажите моему лентяю, пусть пошевеливается.

Гарц увидел, как он стащил сапог и вытянул ногу на сиденье.

- Вам нельзя ехать дальше, - сказал Гарц, - вы нездоровы...

- Нездоров? - откликнулся мистер Трефри. - Ни чуточки!

Гарц поглядел на него, потом подхватил ведро и пошел искать воду. Когда он вернулся, лошади уже ели из брезентовой кормушки, подвешенной к дышлу; они потянулись к ведру, отталкивая друг друга мордами.