Виргинцы (книга 1)   ::   Теккерей Уильям Мейкпис

Целью его был не Лондон с великолепными храмами Святого Павла и Святого Петра, угрюмым Тауэром, где пролилась кровь стольких твердых и неустрашимых людей, от Уоллеса до Балмерино и Килмарнока, чья судьба и по сей день трогает благородные сердца, не роковое окно Уайтхолла, через которое вышел король-мученик Кард I, чтобы в последний раз склониться перед богом и вознестись к его престолу, не театры, парки и дворцы, эти блистательные приюты остроумия, удовольствий, роскоши, не место последнего упокоения Шекспира в церкви, чей стройный шпиль устремляется ввысь на берегу Эйвона среди прекрасных лугов Уорикшира, не Дерби, Фалкирк или Куллоден, свидетели крушения правого дела, которому, быть может, уже никогда не суждено будет возродиться, - нет, свое паломничество юные братья-виргинцы намеревались начать с места даже еще более священного в их глазах, с дома их предков, того старинного замка Каслвуд в Хэмпшире, о котором с такой любовью повествовали их родители. Из Бристоля в Ват, из Бата через Солсбери в Винчестер, Хекстон - к отчему дому; они наизусть знали этот путь и много раз проделывали его по карте.

Если мы попробуем вообразить нашего американского путешественника, то мы увидим перед собой красивого молодого человека, чей траурный костюм делает его еще более интересным. В гостинице пухленькая хозяйка за стойкой, обремененной фарфоровыми кружками, пуншевыми чашами, пузатыми позолоченными бутылями с крепкими напитками и сверкающими рядами серебряных фляг, благосклонно смотрела вслед молодому джентльмену, когда он, выйдя из почтовой коляски, переступал порог общей залы, откуда подобострастный коридорный с поклонами провожал его наверх в самый дорогой номер. Изящная горничная, получив от него чаевые, делала ему свой лучший реверанс, а Гамбо, расположившись на кухне, где местные завсегдатаи попивали эль возле пылающего очага, хвастливо повествовал о великолепном поместье своего господина в Виргинии и о несметных богатствах, которые ему предстоит унаследовать. Коляска мчала путешественника вперед, открывая его взору картины, прелестней которых ему не доводилось видеть.