JК
Виргинцы (книга 2) :: Теккерей Уильям Мейкпис
Страница: 53 из 755Я щедро вознагражу того, кто возьмется сопровождать меня до дома. И повторяю: честью своей ручаюсь вам, что вручу десять тысяч ливров1 тому... ну, кому бы? Да любому, кто предъявит мне какой-нибудь опознавательный знак... Хотя бы, скажем, мои часы и печатку с гербом моего деда... которые я видел где-то здесь в форте у кого-то в сундучке".
"Ah scelerat! {Ах ты, злодей! (франц.).} - зарычал комендант и хрипло расхохотался. - А ты глазаст! Только на войне всякая добыча законна!"
"Подумайте о доме у себя на родине в деревне и о хорошем выпасе с полудюжиной коров неподалеку от дома... О хорошем фруктовом садике, полном спелых плодов".
"Жавот сидит на крылечке со своею прялкой, и тут же двое-трое пострелят с щечками, красными, как яблоки! О, моя родная деревня! О, моя матушка! захныкал комендант. - Лань, живей, давай сюда виски!"
Весь вечер комендант пребывал в глубоком раздумье, и Лань тоже была грустна и молчалива. Она сидела в стороне с младенцем на руках, и, поглядывая на нее, я всякий раз замечал, что ее взгляд прикован ко мне. Потом несчастный малыш расплакался, и Мюзо, как всегда, бранясь и сквернословя, прогнал Лань в ее каморку, где она ютилась вместе со своим дитятей. Когда Лань ушла, мы с ним поговорили откровенно, и я представил этому господину такие доводы, против которых его алчность никак не могла устоять.
"А почем ты знаешь, что охотник станет тебе помогать?" - спросил Мюзо.
"Это уж моя тайна", - сказал я.
"Ah scelerat! {Ах ты, злодей! (франц.).} - зарычал комендант и хрипло расхохотался. - А ты глазаст! Только на войне всякая добыча законна!"
"Подумайте о доме у себя на родине в деревне и о хорошем выпасе с полудюжиной коров неподалеку от дома... О хорошем фруктовом садике, полном спелых плодов".
"Жавот сидит на крылечке со своею прялкой, и тут же двое-трое пострелят с щечками, красными, как яблоки! О, моя родная деревня! О, моя матушка! захныкал комендант. - Лань, живей, давай сюда виски!"
Весь вечер комендант пребывал в глубоком раздумье, и Лань тоже была грустна и молчалива. Она сидела в стороне с младенцем на руках, и, поглядывая на нее, я всякий раз замечал, что ее взгляд прикован ко мне. Потом несчастный малыш расплакался, и Мюзо, как всегда, бранясь и сквернословя, прогнал Лань в ее каморку, где она ютилась вместе со своим дитятей. Когда Лань ушла, мы с ним поговорили откровенно, и я представил этому господину такие доводы, против которых его алчность никак не могла устоять.
"А почем ты знаешь, что охотник станет тебе помогать?" - спросил Мюзо.
"Это уж моя тайна", - сказал я.