Вишневый омут   ::   Алексеев Михаил Николаевич

– Он и останется таким, коли люди же его не погубят, – отозвалсяИлья Спиридонович, назначенный пчеловодом колхоза и вместе с Харламовым-старшим проводивший – дни и ночи в саду. Его ульи были расставлены в новом саду вокруг омута, и теперь старик был вроде хозяина всего здешнего края и на правах такового мог судить обо всём категорически. – Одна маета была от старого-то омута: и комарьё плодилось на нём, и страхи разные. А теперь благодать – ни тебе комара, ни тебе ведьм. Живи человек в своё удовольствие. Так-то вот!

Михаил Аверьянович, вообще-то и сам любивший порассуждать, был в тот день почему-то внутренне сосредоточен и как бы чем-то встревожен.

– За каждым деревцом нужен глаз да глаз, а ведь нас с тобою, сват, только двое, – заговорил он, присаживаясь на пенёк. – Справимся ли? Погибнет сад, что тогда будет? Вчера просил у председателя людей – надо бы молодые яблоньки окопать, полить напоследок, – не дал. «У меня, говорит, дела поважнее!» И не то меня, сват, обидело и напугало, что не дал людей, а вот это самое словцо: «поважнее». В нём-то и вся суть. Сад, стало быть, для него – дело второстепенное. Вот где может крыться гибель нашего сада! Так и сказал – «поважнее»… Неразумный он человек. Что может быть важнее сада?! Оно, конечно, без яблоков прожить можно – яблоки не хлеб, но что это будет за жизнь?!

– Это уж так, – поддакнул Илья Спиридонович.

Воодушевлённый его поддержкой, Михаил Аверьянович продолжал ещё горячей:

– Помрут сады, сухота и скука пойдут вокруг. Вот об чём надо подумать.