JК
Владимир Ковалевский: трагедия нигилиста :: Резник Семен Ефимович
Страница: 268 из 453Причем вторую написать на немецком языке и поместить в журнале «Раlaeontographica», для чего он немедленно списался с его главным редактором и своим давним приятелем Карлом Циттелем.
«Работаю как вол и пишу как несчастный», – жаловался он брату.
9
Начав писать по-английски, Ковалевский скоро убедился, что слова не поспевают за стремительно бегущими мыслями, «так как при быстром писании некогда думать о фразах». Он стал писать по-русски, чтобы потом перевести на английский язык. К этому побудил его также Сеченов, подсказавший, что русский вариант можно будет опубликовать отдельно, в «Записках Минералогического общества».
Работа продвигалась с поразительной, только Ковалевскому доступной скоростью. Приступив к ней в начале июля, он уже в конце месяца сообщил брату, что черновая рукопись им закончена. «Теперь придется переводить на английский и выправлять, что ведь ужас какая каторга». Напряженная творческая работа была ему легка, тогда как почти механически выполняемый перевод превращался в тяжкую обузу. Подготовка окончательного английского текста монографии, написанной за три недели, затянулась на несколько месяцев…
Правда, завершение работы тормозилось еще и безденежьем. Книга Гексли, которую Владимир Онуфриевич переводил в Иене, не принесла пока ничего, так как Евдокимова неожиданно арестовали, и, хотя скоро выпустили, печатание задержалось, и он написал, что не может прислать ни гроша.
«Работаю как вол и пишу как несчастный», – жаловался он брату.
9
Начав писать по-английски, Ковалевский скоро убедился, что слова не поспевают за стремительно бегущими мыслями, «так как при быстром писании некогда думать о фразах». Он стал писать по-русски, чтобы потом перевести на английский язык. К этому побудил его также Сеченов, подсказавший, что русский вариант можно будет опубликовать отдельно, в «Записках Минералогического общества».
Работа продвигалась с поразительной, только Ковалевскому доступной скоростью. Приступив к ней в начале июля, он уже в конце месяца сообщил брату, что черновая рукопись им закончена. «Теперь придется переводить на английский и выправлять, что ведь ужас какая каторга». Напряженная творческая работа была ему легка, тогда как почти механически выполняемый перевод превращался в тяжкую обузу. Подготовка окончательного английского текста монографии, написанной за три недели, затянулась на несколько месяцев…
Правда, завершение работы тормозилось еще и безденежьем. Книга Гексли, которую Владимир Онуфриевич переводил в Иене, не принесла пока ничего, так как Евдокимова неожиданно арестовали, и, хотя скоро выпустили, печатание задержалось, и он написал, что не может прислать ни гроша.