JК
Владимир Ковалевский: трагедия нигилиста :: Резник Семен Ефимович
Страница: 402 из 453Надо было прозондировать почву, войти в контакт с французами – этумиссию и взялся выполнить Ковалевский.
Французские дельцы быстро поняли, какие выгоды сулит им нежданное предложение. Вместо сильного конкурента рагозинское «товарищество» превращалось в составную часть большой франко-русской компании.
Пока шли переговоры, Ковалевский, естественно, ни словом и ни намеком не мог обмолвиться о каком-то неблагополучии в «товариществе». Однако он полагал, что час его приближается.
Александра Онуфриевича «коварные» замыслы брата нисколько не воодушевляли. «Одно, о чем я тебя прошу, – писал он, – это не возбуждать никаких старых, уже поконченных дел. Это поведет тебя к беде. Все дела покончены, обревизованы и до тебя не касаются; точно так же не нужно думать, что люди, любезно тебя встречающие, в тебе души не чают или вообще доверяют тебе. Какая же масса была примеров, что люди, которым ты помогал и которым ты совершенно верил, затем под действием личных интересов действовали против тебя».
Между тем переговоры подходили к концу. Французы соглашались выложить за каждый пай рагозинского «товарищества» две тысячи франков наличными и еще две тысячи паями объединенной компании. Иначе говоря, за пай, условно ценившийся в тысячу рублей, они платили 765 рублей наличными и столько же новыми паями.
Сообщая об этом под большим секретом брату, работавшему в Марселе, Владимир Онуфриевич убеждал его купить как можно больше паев, пока сделка не стала известной и они не подскочили в цене.
Французские дельцы быстро поняли, какие выгоды сулит им нежданное предложение. Вместо сильного конкурента рагозинское «товарищество» превращалось в составную часть большой франко-русской компании.
Пока шли переговоры, Ковалевский, естественно, ни словом и ни намеком не мог обмолвиться о каком-то неблагополучии в «товариществе». Однако он полагал, что час его приближается.
Александра Онуфриевича «коварные» замыслы брата нисколько не воодушевляли. «Одно, о чем я тебя прошу, – писал он, – это не возбуждать никаких старых, уже поконченных дел. Это поведет тебя к беде. Все дела покончены, обревизованы и до тебя не касаются; точно так же не нужно думать, что люди, любезно тебя встречающие, в тебе души не чают или вообще доверяют тебе. Какая же масса была примеров, что люди, которым ты помогал и которым ты совершенно верил, затем под действием личных интересов действовали против тебя».
Между тем переговоры подходили к концу. Французы соглашались выложить за каждый пай рагозинского «товарищества» две тысячи франков наличными и еще две тысячи паями объединенной компании. Иначе говоря, за пай, условно ценившийся в тысячу рублей, они платили 765 рублей наличными и столько же новыми паями.
Сообщая об этом под большим секретом брату, работавшему в Марселе, Владимир Онуфриевич убеждал его купить как можно больше паев, пока сделка не стала известной и они не подскочили в цене.