Власть тайги   ::   Можаев Борис Андреевич

Он зашел в магазин переждать дождь. Разговорились с Усковым, тот и предложил заночевать у себя. Сережкин согласился. С тех пор они познакомились. Усков был холост, недавно возвратился из армии, где прослужил года три на сверхсрочной. Здесь поселился он на квартире, в незнакомом селе.

– А чего мне одному-то не жить, – говорил он, оглаживая себя по начинающему полнеть животу. – Девок много, а баб и того больше.

– Я это холостяцкое баловство не одобряю, – степенно возражал ему Сережкин. – Через это дело, может, и в историю какую попадешь.

– Да брось ты, чудак человек! – весело возражал Усков. – Она, баба-то, в воде не тонет и в огне не горит, а я как-нибудь за подол ухвачусь, и меня, глядишь, вытянет…

Вспомнив эту фразу, Сережкин грустно улыбнулся:

– Вот теперь и ухватись за подол-то… Он те вытянет из реки в болото.

Старшина знал, что последнее время Усков путался с Нюркой, поварихой сплавщиков. «А может, у нее рыльце в пуху? – думал Сережкин. – Уж больно баба-то разбитная. Чего она ластилась к этому увальню?» Он решил зайти на квартиру к Ускову.

Домик бабки Семенихи стоял на отшибе, возле ручья, под развесистым серебристым бархатом. Впрочем, здесь про каждый дом можно сказать, что он стоит на отшибе, потому что улиц в привычном понятии в Переваловском не было. Бабка Семениха, или, как ее звали в селе за гнусавый говор, Гундосая, встретила Сережкина у калитки палисадника.