JК
Всевидящее око :: Байяр Луи
Страница: 303 из 579Ни на вашем лице, ни на чьем-либо. Мне думалось: проживи я хоть тысячу лет, я этого не увижу.
– И что же вы увидели, мисс Маркис?
– Любовь, – шепотом ответила она.
Ах, мистер Лэндор! Вы едва ли поверите, что вплоть до этого благословенного мгновения я и думать не смел о любви к мисс Маркис. Не спорю, я восхищался ею, и очень восхищался. Она изумляла и завораживала меня – это я тоже признаю. Однако клянусь вам, мистер Лэндор, я ни разу не переступал незримой черты, за которой обычные чувства восхищения сменяются более возвышенными.
Но едва ее губы произнесли это священное слово, я более не мог отрицать очевидного. Своим милосердием мисс Маркис открыла темницу и вызволила истину, которую я старательно прятал от себя.
Я понял, что любил ее. Вопреки всем уловкам своего разума я любил ее.
Это признание переменило все вокруг. Из вод Гудзона вдруг выскочил крупный осетр и, несколько раз подпрыгнув, вновь скрылся в великой реке. Его всплески звучали для меня нежнейшей музыкой, сравнимой с эоловой арфой [125] . Я неподвижно сидел на золотистом пороге широко раскрытых ворот, за которыми простирался мир грез, и смотрел вдаль. Но эта даль лишь возвращала меня к ней.
– Вижу, вы сильно удивлены, – сказала мисс Маркис. – Не надо удивляться. Разве вы не увидели… – Ее голос дрогнул, но она не умолкла. – Разве вы не увидели в моем сердце ответной любви?
О благословенная Любовь! Даже в миг своего рождения она торопится скрыться от нас.
– И что же вы увидели, мисс Маркис?
– Любовь, – шепотом ответила она.
Ах, мистер Лэндор! Вы едва ли поверите, что вплоть до этого благословенного мгновения я и думать не смел о любви к мисс Маркис. Не спорю, я восхищался ею, и очень восхищался. Она изумляла и завораживала меня – это я тоже признаю. Однако клянусь вам, мистер Лэндор, я ни разу не переступал незримой черты, за которой обычные чувства восхищения сменяются более возвышенными.
Но едва ее губы произнесли это священное слово, я более не мог отрицать очевидного. Своим милосердием мисс Маркис открыла темницу и вызволила истину, которую я старательно прятал от себя.
Я понял, что любил ее. Вопреки всем уловкам своего разума я любил ее.
Это признание переменило все вокруг. Из вод Гудзона вдруг выскочил крупный осетр и, несколько раз подпрыгнув, вновь скрылся в великой реке. Его всплески звучали для меня нежнейшей музыкой, сравнимой с эоловой арфой [125] . Я неподвижно сидел на золотистом пороге широко раскрытых ворот, за которыми простирался мир грез, и смотрел вдаль. Но эта даль лишь возвращала меня к ней.
– Вижу, вы сильно удивлены, – сказала мисс Маркис. – Не надо удивляться. Разве вы не увидели… – Ее голос дрогнул, но она не умолкла. – Разве вы не увидели в моем сердце ответной любви?
О благословенная Любовь! Даже в миг своего рождения она торопится скрыться от нас.