Во мраке   ::   Йенсен Йоханнес Вильгельм

Звали его Лауст, и жил он по другую сторону долины.

У Нильса Лаустсена, его отца, был маленький заложенный и перезаложенный арендованный хутор. Лауст был единственным сыном, но ему все равно ничего бы не досталось в наследство. Люди правду говорили, будто Нильс-старик был богат, но так прижимист и жаден, что в его усадьбе, бывало, хоть ты гори, даже колеса не подмажешь, если случится проезжать мимо. Так что Йенс Андерсен знал, должно быть, что делает, и ни о каких любовных шашнях дочери с этим парнем слышать не хотел.

Обстановка за обедом была тяжелой и зловещей. Йенс Андерсен сидел в конце стола и со злостью чистил картофелины, быстро сметая шелуху с края столешницы.

Никто не произносил ни слова.

Хозяйка, повязав голову и рот платком, ходила взад-вперед; ее старое лицо совершенно ничего не выражало.

Антон не смел протянуть руку к подливе, он молча ел картофелины с салом.

– Макай! – прорычал Йенс Андерсен, вогнав рукоятку ножа в столешницу.

Антон аж подскочил на скамье. Его нож с насаженным на него плоским ломтиком картофеля тут же осторожно окунулся в миску с подливой.

Карен ела с угрюмой решимостью. Всякий раз, когда она глотала, губы ее раздвигались, обнажая мелкие, крепкие зубы, а спина сгибалась, она заглатывала большие куски еды зараз.

Солнце скудно освещало герани на подоконнике. На дворе жалобно скулил голодный пес.

После обеда они принялись возить навоз. Карен, стоя у навозной кучи, загружала повозку. Она работала за двоих.