JК
Во власти дьявола :: Тристан Фредерик
Страница: 86 из 182Я создам из нее такую актрису, появление которой определит целую эпоху! Ведь я действительно могу это сделать! Мне известны все изгибы движений души и лабиринты чувств. Для нее я работал бы так, как ни для одной другой!
Он бредил, теперь на смену страсти пришла его гордыня. Он уже видел себя Пигмалионом, тогда как Софи не испытывала к нему ничего, кроме презрения: он был просто куклой, которую дергали за ниточки. Он вошел в придуманный им лабиринт зеркал и там заблудился.
Так начался новый акт этой комедии. Пурвьанш пока еще мнил себя автором этой пьесы, он сам собирался писать сценарий и руководить постановкой. На самом деле реальность убегала от него тем быстрее, чем сильней он стремился к воплощению своих иллюзий. Но он не замечал этого, ослепленный надеждой, которая стала отныне его приговором.
Увы, нас ждало еще одно новое испытание. Выходя из театра вместе с Пурвьаншем, мы меньше всего думали столкнуться лицом к лицу с Марией-Ангелиной. Мыто воображали, что она слоняется между своим семейным особняком и квартиркой на улице Драгон, а в промежутках забегает на жуткую Поль-Валери. Мы не знали, что теперь Нат обращается с ней, как прежде с Альбертой, и всюду водит ее за собой как бесправную рабыню. Мадам Распай давно потеряла свое достоинство, но сейчас ничто больше не могло бы ее унизить. Бедняжка уже не осознавала, до какой степени вульгарности и безволия она опустилась.
Он бредил, теперь на смену страсти пришла его гордыня. Он уже видел себя Пигмалионом, тогда как Софи не испытывала к нему ничего, кроме презрения: он был просто куклой, которую дергали за ниточки. Он вошел в придуманный им лабиринт зеркал и там заблудился.
Так начался новый акт этой комедии. Пурвьанш пока еще мнил себя автором этой пьесы, он сам собирался писать сценарий и руководить постановкой. На самом деле реальность убегала от него тем быстрее, чем сильней он стремился к воплощению своих иллюзий. Но он не замечал этого, ослепленный надеждой, которая стала отныне его приговором.
Увы, нас ждало еще одно новое испытание. Выходя из театра вместе с Пурвьаншем, мы меньше всего думали столкнуться лицом к лицу с Марией-Ангелиной. Мыто воображали, что она слоняется между своим семейным особняком и квартиркой на улице Драгон, а в промежутках забегает на жуткую Поль-Валери. Мы не знали, что теперь Нат обращается с ней, как прежде с Альбертой, и всюду водит ее за собой как бесправную рабыню. Мадам Распай давно потеряла свое достоинство, но сейчас ничто больше не могло бы ее унизить. Бедняжка уже не осознавала, до какой степени вульгарности и безволия она опустилась.