Во власти дьявола   ::   Тристан Фредерик

Она не могла одобрять все эти мерзости, глядя в глаза своей дочери. И тогда облачила их в светские одежды, придав им видимость пристойности.

Цитируя Пурвьанша, который и сам в свою очередь перефразировал Райнера Мария Рильке, она говорила, что «красота — это не что иное, как выплеск почти невыносимого ужаса». Красота Ната не просто бросалась в глаза, она была тем тайным божественным зовом, который использует телесное для возвышения души.

— Бывают создания, что выступают как воплощение судьбы. Когда я увидела Ната впервые… Ах! Как объяснить это удушье, этот жар в крови… Это было как открытие Архимеда, как математические озарения Пуанкаре, как невыразимые откровения Кподеля, пришедшие к нему перед каменными ребрами собора Парижской Богоматери. Не улыбайся, дурочка! Я стояла, испуганная этой пронизывающей болью, захлебываясь этим низвергающимся на меня потоком. О чудо! Он взял меня за руку!

Чувствуя, что эта мистическая речь не обратит Алису в ее веру, Мария-Ангелина сменила тактику и принялась восхвалять наслаждение:

— Потому что наслаждение — это закон, дарованный нам Небесами! Оно возвышает тело, сливая его с душой. А потом поднимает душу, вознося ее в вечность. Оно сдергивает с жизни покров обыденности и устремляет ее в непостижимое. Вожделение — это неутолимое движущее начало, ввергающее нас в божественные бездны. А то, что вы именуете извращением, — крайняя точка высшего совершенства.