JК
Военные рассказы :: Пепперштейн Павел
Страница: 170 из 243Он заранее предвкушал себе эту женщину, супругу богатого мужа; знал, как она будет одета, какие на ней будут бриллианты, какой шарфик, какая прическа, какие на ней будут перчатки, из какой она выйдет машины, какой шофер галантно откроет перед ней дверцу… Все они, буржуи, до тошноты предсказуемы.
И так не хотелось в этот ясный день всего этого – этих бриллиантов, перчаток, разговоров о плитке, паркетах… Он медленно шел по аллее, окутанной сиянием и пустынной, из мусорных урн поднимались дымки, как из храмовых курильниц, было так поэтично, одиноко, хотелось сочинять стихотворение или музыку, но голова ос тавалась пустой, как этот парк. В перспективе аллеи виднелись парковые ворота – и к ним подъехал черный брабус, такой в точности, как предвкушал Йогурт. Шофер вышел и галантно открыл дверцу, выпустив даму. Женская фигурка в черном, субтильная, не очень высокого роста, пошла по аллее навстречу Йогурту.
И тут нечто странное произошло с сознанием юноши. Запредельная жуть охватила его, как будто померк солнечный свет, пестрая листва будто подернулась толстым льдом, дальние окна домов вытаращились, словно глаза людей, увидевших нечто ужасное. Йогурт встал как вкопанный, волосы на его голове поднялись дыбом и зашевелились с легким шорохом и шипением, как змеи на голове Медузы Горгоны, пальцы его свело судорогой и он чуть не выронил на асфальт тяжелый каталог с образцами плиток и паркетов. Кровь отлила от лица, и лицо его, и так всегда белое, стало совершенно белоснежным. Колени закоченели, ноги подкосились, зубы ударились о зубы с громким вещественным стуком.
Женщина, между тем, приближалась – неторопливо, но и не слишком медленно.
И так не хотелось в этот ясный день всего этого – этих бриллиантов, перчаток, разговоров о плитке, паркетах… Он медленно шел по аллее, окутанной сиянием и пустынной, из мусорных урн поднимались дымки, как из храмовых курильниц, было так поэтично, одиноко, хотелось сочинять стихотворение или музыку, но голова ос тавалась пустой, как этот парк. В перспективе аллеи виднелись парковые ворота – и к ним подъехал черный брабус, такой в точности, как предвкушал Йогурт. Шофер вышел и галантно открыл дверцу, выпустив даму. Женская фигурка в черном, субтильная, не очень высокого роста, пошла по аллее навстречу Йогурту.
И тут нечто странное произошло с сознанием юноши. Запредельная жуть охватила его, как будто померк солнечный свет, пестрая листва будто подернулась толстым льдом, дальние окна домов вытаращились, словно глаза людей, увидевших нечто ужасное. Йогурт встал как вкопанный, волосы на его голове поднялись дыбом и зашевелились с легким шорохом и шипением, как змеи на голове Медузы Горгоны, пальцы его свело судорогой и он чуть не выронил на асфальт тяжелый каталог с образцами плиток и паркетов. Кровь отлила от лица, и лицо его, и так всегда белое, стало совершенно белоснежным. Колени закоченели, ноги подкосились, зубы ударились о зубы с громким вещественным стуком.
Женщина, между тем, приближалась – неторопливо, но и не слишком медленно.