JК
Военные рассказы :: Пепперштейн Павел
Страница: 61 из 243Одна лишь простая и ничем не наполненная свобода.
«Страна свободы, – подумал майор. – Недаром брешут капиталисты», – он усмехнулся.
Кажется, последнюю фразу он произнес вслух.
В ответ раздался какой-то шорох со стороны попутчика.
Потапов скосил глаза и, к своему удивлению, увидел, что вместо золотоискателя рядом с ним сидит незнакомая женщина. Она казалась заплаканной.
Красноватые припухшие глаза и приоткрытые влажные губы придавали ее бледному и полному лицу выражение растерянности, но растерянность была спокойной, даже оцепеневшей.
Такие женские лица, красивые, нежные, но как бы чуть-чуть слабоумные или похожие на даунов, любил изображать Вермеер. Потапов Вермеера не знал, но нечто от старинных картин уловил. На даме была шубка с поднятым воротником, руки упрятаны в муфту, на меховой шапке блестела стразовая кокарда и покачивалось страусиное перо, немного заснеженное. В боковое окошко слегка задувало снежной пылью.
– Вы откуда здесь? – спросил Потапов, не поворачивая головы (он разглядывал даму, что называется,
«краем глаза»).
Дама не ответила, она продолжала смотреть прямо перед собой блестящими, заплаканными глазами. Опять не возникло никакого напряжения, никакой неловкости – как будто так и должно быть.
«Видимо, я задремал, промышленник вышел…
А она подсела. По-русски не понимает, конеч но», – подумал Потапов. Ему было, впрочем, все равно. Он знал, что люди в этих суровых краях немногословны.
«Страна свободы, – подумал майор. – Недаром брешут капиталисты», – он усмехнулся.
Кажется, последнюю фразу он произнес вслух.
В ответ раздался какой-то шорох со стороны попутчика.
Потапов скосил глаза и, к своему удивлению, увидел, что вместо золотоискателя рядом с ним сидит незнакомая женщина. Она казалась заплаканной.
Красноватые припухшие глаза и приоткрытые влажные губы придавали ее бледному и полному лицу выражение растерянности, но растерянность была спокойной, даже оцепеневшей.
Такие женские лица, красивые, нежные, но как бы чуть-чуть слабоумные или похожие на даунов, любил изображать Вермеер. Потапов Вермеера не знал, но нечто от старинных картин уловил. На даме была шубка с поднятым воротником, руки упрятаны в муфту, на меховой шапке блестела стразовая кокарда и покачивалось страусиное перо, немного заснеженное. В боковое окошко слегка задувало снежной пылью.
– Вы откуда здесь? – спросил Потапов, не поворачивая головы (он разглядывал даму, что называется,
«краем глаза»).
Дама не ответила, она продолжала смотреть прямо перед собой блестящими, заплаканными глазами. Опять не возникло никакого напряжения, никакой неловкости – как будто так и должно быть.
«Видимо, я задремал, промышленник вышел…
А она подсела. По-русски не понимает, конеч но», – подумал Потапов. Ему было, впрочем, все равно. Он знал, что люди в этих суровых краях немногословны.